Социальная реклама

По Дайри гуляет одна очень смело сделанная социальная реклама, рассказывающая о том, как красочно воспринимает происходящее в ночном клубе пьяный человек и как оно все выглядит на самом деле "на трезвый взгляд". Вот:
Как видит мир пьяный человек

Там все очень нарядно и красиво, если не водить курсорчиком, а как только начинаешь им водить - открывается страшная правда. Достаточно провокационно и отталкивающе, надо сказать, слабонервным просьба не смотреть.
Народ впечатлился, а меня вот не шокировало совсем. Я не пью алкоголь, и когда я бываю в клубе, я и так вижу правду. Нашли чем удивить, однако.
Кстати, эта штука может нести и обратный посыл - мол, пей и жизнь будет прекрасна. А не будешь пить - любуйся на сей кошмар.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Стихи

Первый - на конкурс, тема которого была "Возвращение", а условие - написать шестостопным амфибрахием.
Второй - на конкурс с темой "Цивилизации".
Грустные они очень.
Просто хочу чтобы висели отдельно.

@@@

@@@
Ленивое желтое солнце свернулось, как кошка, в клубочек.
Вдыхаю сентябрь я, и в легких живет ощущение счастья.
Мой маленький принц – ты прекрасен: багряные губы и почерк.
Неровный, сумбурный, опасный, как шрамы на тонких запястьях.

Мой маленький принц. Возвращайся. Я больше не верю в приметы.
Опутанный сетью из трубок – ты кажешься юным и спящим.
Мне кажется лишним рассудок… с его беспощадными вето
На веру, что чудо случится. Сейчас, в этот миг, в настоящем.

Мир выглядит жалкой копиркой. С твоей невозможной вселенной.
Мечты, те, что ножик надежды кроил вкривь и вкось, бились с хрустом.
Багровые полосы страха опутали сердце, как ленты.
Вернись. Там, где пульс исчезает, нет места ответам. Там пусто.

Мой маленький принц, возвращаться… сложней, чем уйти без прощанья,
Шипы выдирать и боятся стать слабым и обыкновенным.
Когда ты, ни с кем не считаясь, уснул в окровавленной ванне,
Я стала счастливо-безумной. В твоей невозможной вселенной.

@@@
На холодильнике плакат –
Манхэттен весь в огнях.
А за окном Калининград,
Забор, два серых пня…

И кажется, ты здесь чужак,
Идет все вкривь и вкось.
Тетрадку комкаешь в руках -
Опять не задалось.

Вопрос витает в облаках –
Чего ты тут торчишь?
Ведь в том, на чем висит плакат –
Висит три года мышь…

И ты б не умер от тоски –
Березки, речка, храм…
Но… лучше здесь писать стихи,
Чем мыть посуду там.

---

Соционический фанфик, ЭИИ+ЛСЭ

Этот незаконченный фанфик я написала уже давно и назвала "Сделка". Он так и не дошел до Соционического Фестиваля, я не решилась его выложить. Но по желанию читателей делюсь им с Вами, дорогие друзья. Тема была: "Штирлиц и Достоевский, ЭИИ ударяет ЛСЭ по лицу".
В прошлом рассказе читателям не понравилось отсуствие имен, посему здесь я решила исправить эту ошибку.
Мишка - ЭИИ
Варвара - ЭИЭ
Финансист - ЛСЭ
Предупреждение: все герои и события являются вымышленными, любое сходство с реально существующими людьми - случайно. Искренне прошу прощения за столь истеричного Гамлета и столь "темного" Штирлица. Просто мне показалось, заказчик хотел чтобы ударил ЭИИ намеренно, а не случайно. А ЭИИ - такие люди, которые без ОЧЕНЬ серьезной причины по лицу не ударят. Терпение их очень велико. Поэтому надо было придумать ну крайне серьезную причину, которой мог быть только ОЧЕНЬ плохой поступок ЛСЭ. Так что милые Штирлицы, не обижайтесь. Это художественный вымысел. Не судите строго, пожалуйста. Я знаю, что пока еще весьма несовершнный автор.

СДЕЛКА

Почитать

Свобода же в том, чтоб выпасть из вертикалей,
Понтов и регалий, офисных зазеркалий,
Чтоб самый асфальт и был тебе пьедестал

Вера Полозкова

@@@
Не получится.
Выдернуть ее не получится. Ни сегодня, ни завтра – точно.
Воображаемая стрела где-то в районе левой ключицы казалась почти ощутимой. Она прошла насквозь, и кто-то отломал наконечник.
Толпа распадалась на отдельные лица. Зеленые цифры на огромном табло каждые тридцать минут соединяли и разделяли людей. Они стояли здесь же, рядом с ней – жены и мужья, матери и молодые, едва оперившиеся сыновья, студенты, школьники с бабушками, начальники с коллегами. Они сверялись с какими-то бумажками, спешно давали друг другу последние наставления – звони, пиши, береги себя, далее по списку. На самом деле все было уже по десять раз сказано – за спешным завтраком, за вчерашним ужином, за неделю до отъезда, сразу после ошеломительного известия о разлуке. Но не стоять же молча, пока на табло бегут эти электронные песчинки, эти последние оставшиеся минуты?..
А потом они будут жестами переговариваться через окно, соединять влажные ладошки по обе стороны стекла, мерзнуть на этом истоптанном тысячью ног пятачке, пока автобус не тронется, и огромный вокзал мегаполиса не скроется вдали, оставив в своем чреве скучающих и любящих...
Бело-синее пятно медленно приближалось – вот и ее маршрутка, хоть на этот раз она умудрилась ничего не перепутать. Мишка спешно рылась в сумке в поисках билета. Прошла на свое место, задернула занавеску и спрятала в ладонях лицо. Полчаса занимала дорога из мегаполиса в ее городок. Почаса кошмарных мыслей, когда невидимый маятник в голове качается из стороны в сторону: Сделай! – Не делай… Сделай! – Не делай…
В ее паспорте значилось имя Полина, но чуть ли не с рождения к ней приклеилось прозвище Мишка – за любовь к конфетам «Мишка на Севере».
Как это все глупо… И как она была глупа, возводя на него глаза… Каким идиотизмом было поверить, что он им поможет!
Такие люди никогда никому не помогают.
Может быть, поэтому они и добиваются всего того, что у них есть.
Коттеджей, машин, газет, пароходов…
И возможности издеваться над другими людьми и делать из них живые игрушки.
Н-да, Грин со своей «Зеленой лампой» просто нервно курит в сторонке.
Но она-то тоже хороша! Как она могла ему поверить?! Зачем вообще переступила порог его злополучного дома?
Просто она всегда верила людям – такой вот был у нее порок…
Глаза без доверия к другим всегда напоминали ей обрубки ветвей без листьев. Жемчужные оклады без икон. Черные прорези – там, где должны быть руки и лик. Но сегодня она завидовала атеистам. Все говорят о том, что им намного тяжелее – у них нет никакой надежды, они осознают, что больше никогда не увидят своих близких, когда те умирают… Но есть у них одно преимущество, которого начисто лишен хоть во что-то верящий человек.
Прекратить все это.
Хоть на десять минут – да прекратить. Нет, потом все будет ровно так же, и стрела останется на своем законном месте, когда ты очнешься в Аду, но вот в эти пять-десять минут, пока ты придумываешь способ, пока ищешь возможность и средства его выполнить – тебе станет чуточку легче.
Потому что ты точно знаешь – вот оно, вот сейчас твоей вдрызг изношенной личности придет конец.
И вместе с нею – и твоему отчаянию.
Сейчас все закончится.
И не надо, совсем не надо принимать некоторые решения… И от этого легче. Пусть даже конца не будет - это уже не важно. У тебя есть эти десять минут. Десять бесценных минут, в которые ты ещё веришь в конец.
И в которые тебе легче.
Переоценить это невозможно.

~~~
Мишка вспоминала, как все это началось…
Как все было замечательно еще в понедельник… Еще каких-то три дня назад ей бы и в голову не пришло завидовать атеистам.
Вечер понедельника обещал быть праздником. В тот день Варя ездила в областной центр, тот самый мегаполис, из которого сейчас возвращалась Мишка.
Варя ездила подавать документы в колледж.
В местной школе ей твердо обещали стипендию, хвалили за талант… Между ними будущее Вари давно считалось делом решенным, и любимым занятием девушек стало мечтать, как замечательно пойдет у Вари жизнь в большом городе, как успешно сложатся учеба и карьера, как крупные художники заметят ее, и тогда… На этом мечты обрывались. Но девушки рассчитали все точно – довольно солидной стипендии должно хватить на три года обучения и оплату места в общежитии. А уж на скромную жизнь будет подкидывать Мишка со своей библиотекарской зарплаты. Не густо, конечно, и в большом городе не разбежишься, но ради таких головокружительных перспектив можно и подзатянуть пояса.
Варя не была ее сестрой по крови – девочке непосчастливилось родиться у злоупотреблявших алкоголем соседей. Сначала Мишка просто оставляла ее у себя после школы, кормила, а пять лет назад оформила опеку, взяла Варю к себе и воспитывала как младшую сестренку.
И теперь, закончив девять классов в их маленьком городке, пятнадцатилетняя Варвара мечтала поступить в художественный колледж. Красотой ее рисунков Мишка восхищалась все эти пять лет – она даже дышать боялась, когда Варя сосредоточенно сидела за их колченогим столом, водя кистью по специально намоченной бумаге – такова была техника акварели. И вот теперь все может пойти прахом. И виновата в этом будет она, Мишка. И никто больше.
В тот день Мишка достала из шкафа белую скатерть и две фарфоровые чашки. Не беда, что нет шампанского – зато остались мармеладки и ее любимые северные мишки… А скоро все вообще изменится. Скоро любимая Варька будет купаться в шампанском и выставляться в лучших залах Парижа, Лондона и.. Напевая, Мишка собирала на стол - нехитрое чаепитие должно стать отправной точкой успеха ее любимой Варьки. Невидимый метроном в голове девушки четко фиксировал время – вот уже и пора собираться, встречать Варьку на остановке. Окинув оценивающим взглядом праздничный стол, Мишка побежала одеваться. От счастья ей хотелось смеяться и петь, за спиной словно выросли невидимые крылья, и жизнь казалась очень приятной штукой. Девушка дернула за шнурок, и шторы в комнате разъехались, позволяя Мишке в который раз бросить восхищенный взгляд на Замок.
Замком они с Варей называли появившийся совсем недавно, всего полтора года назад большой трехэтажный кирпичный дом. Дом вырос прямо напротив их окон и существенно украсил собой пейзаж. Строгий, и вместе с тем загадочный, с одной башенкой, благодаря которой и был прозван Замком, он был построен из кирпича цвета слоновой кости. Мишка не слишком хорошо разбиралась в архитектурных стилях, но интуитивно чувствовала в этих строгих линиях аристократизм и изящество.
Со своего пятого этажа девушки наблюдали за строительством дома и часто видели его хозяина – серьезного человека лет тридцати, всегда носившего костюм и галстук. Он лично руководил строителями, организовывал поставки, давал всем указания и контролировал качество используемых материалов. Стальные глаза его за тонкими квадратными стеклами дорогих очков светились умом и силой, но в глубине их Мишке чудилась усталость и одиночество. Соседи говорили, что он глава какого-то крупного финансового Холдинга в мегаполисе. Это было похоже на правду – он не жил в доме постоянно, приезжая только на пару летних месяцев. Да и в этот период постоянно уезжал на работу в областной центр на одной из своих машин, а свет в окошках дома загорался не раньше десяти часов вечера. Зимой же Мишка, проходя мимо пустого дома, часто думала, что там наверняка есть настоящий камин с чугунной решеткой, и холодным вечером так приятно ворошить угли и пить чай с ее конфетами…
Сейчас был июнь, и хозяин пару недель назад вновь вселился в дом, где его уже встречала нанятая прислуга. Иногда через кованую чугунную ограду, обвитую плющом, Мишка видела его работающим в саду, с закатанными рукавами, самостоятельно делающим грядки, сажающим цветы… Казалось, в нем все было безупречно – даже мелкие бисеринки пота на лбу. Его руки были похожи скорее на руки пианиста, нежели руки садовника, однако они выполняли физическую работу быстро и легко. Но глаза были каким-то пустыми, словно он был совсем не здесь…
Девушка не решалась долго задерживать на нем взгляд и смотрела лишь украдкой, прячась за занавеской из плюща. А иногда и вовсе старалась как можно быстрее пройти мимо, по своим нехитрым, но муторным делам – в магазин или на почту, оплачивать бесконечные счета. Была бы ее воля – она вообще не уходила бы с работы…
Книги заменяли ей весь мир, и бытовые хлопоты казались непростительно объемными и длинными – занимаясь ими, она постоянно думала, сколько интересных книг успела бы прочесть за это время. Время же, когда она готовила или прибиралась, воспринималось словно выброшенным из жизни. Она как будто не жила, а существовала. Жила она на страницах своих любимых романов, переживая чувства героев как собственные. Как часто Варька толкала ее локтем, выводя из мечтательной задумчивости… Из мира грез, откуда она совсем не хотела уходить. Но была Варька, и о ней надо было заботиться. Однако все равно она не понимала человека, по своему желанию работающего в саду всместо того чтобы читать, а лучше – писать что-то интересное.
Но сейчас Мишке было не до этих мыслей – в голове фейерверком разлеталось ощущение праздника. На остановку девушка прибежала ровно в два двадцать пять – с Варькой они решили, что та после подачи документов пообедает в городе и никуда не заходя, ни с кем не разговаривая, сразу поедет домой на двухчасовой марштурке. До мегаполиса было тридцать километров, но Мишка все равно волновалась – там ведь совсем другой мир… Однако каково же было удивление девушки, когда двухчасовая маршрутка пришла без Варьки. Мишка достала мобильник и нажала кнопку вызова. Руки чуть заметно дрожали. Приятный женский голос сообщил о недоступном абоненте. Так, пока не стоит волноваться… Разрядился телефон, наверное, а на маршрутку просто опоздала. Но Мишка понимала тщетность попыток успокоиться – она была очень предусмотрительной девушкой и накануне лично зарядила Варькин телефон. Возможно, телефон украли? Вместе с деньгами на дорогу? И бедная Варька там сейчас… Нет, волноваться еще рано, надо подождать следующей маршрутки. Полчаса, последовавшие за этим мудрым решением, были едва ли не самыми длинными и мучительными в жизни Мишки. Минуты падали кирпичами под ноги. Она изучила весь ассортимент распологавшегося тут же ларька и намотала километра два, прогуливаясь взад и вперед вдоль остановки. Вот сейчас приедет бело-синяя маршрутка, и из нее, бормоча извинения на ходу, выскочит взволнованная Варька. И в глаза бросится такая родная косо состриженная рваная челка цвета воронова крыла, которую сестренка всегда оттувает со лба, ошейник с шипами в стиле панк на шее, кислотно-салатового цвета куртка… Варька так хотела казаться взрослой со всем этим «обмундированием», но казалась еще более юной и хрупкой…
Девушка то и дело поглядывала на золотые часики, висевшие на ее худом запястье. Часики были всем нехтрым наследством, оставшимся от бабушки. Она убеждала себя, все страхи напрасны, сейчас придет маршрутка и из нее высчокит извиняющаяся Варька… Но и в следущей маршрутке девочки не оказалось. Мишка с новыми силами кинулась терзать мобильник, но приятный женский голос был непреклонен. Девушка не знала, что делать, и за неимением лучшего продолжила сидеть на остановке. Еще две мартшурки пришли без Варьки, и Мишка поняла, что дальше ждать бесполезно. Пора менять тактику действий. Может быть, вернуться домой, а Варя уже там?.. Идея была, конечно, глупой, но девушка от страха перестала соображать. С тяжелым сердцем Мишка пошла в сторону дома. К Замку как раз в этот момент подъехал темно-вишневый Мерседес, но Мишка даже не заметила сверкающую новенькую машину, чуть не угодив под колеса. И не ответила на приветствие своего респектабельного соседа.
«Странная она все-таки», - подумал человек в элегантном терно-коричневом костюме, доставая ключ от калитки своего дома. «А может… Проверить мне свою теорию? На ней?»
Если бы Мишка знала, чем обернется для нее эта случайная мысль…

~~~
Не обнаружив Варьку дома, Мишка решила спросить о ней у соседей, но пожилая пенсионерка, постоянно дежурившая на лавочке, не видела девочку с самого утра. Мишка бесцельно бродила по улицам. Когда она проходила мимо единственного в городе детского дома, то увидела, как с него снимают табличку.
- Что случилось? – спросила Мишка у паренька в зеленой рабочей куртке.
- Закрываемся, - Добродушно ответил тот.
- Но… Почему?
- Так купили здание это. А детдому переезжать некуда, да и не на что.
- А куда же… Детей куда?
- Распределят по другим учреждениям.
- Но… Как же так? Кто купил? Кому понадобилось делать такое?
- А Вы не знаете разве? Сосед же Ваш купил. Корабельников. Финансист который... Торговый центр тут будет строить, место-то выгодное.
- Но…
- Да мне и самому жалко – Развел руками парень, - Но ничего не поделаешь.
- Да он просто… Просто придурок! – выпалила Мишка. Паренек засмеялся – уж слишком по-детски получилась эта вспышка гнева.
…Не помня себя от волнения, Мишка дошла до места, где заканчивался город, и начиналась окружная дорога. Там, на фоне черной земли ярко выделялась кислотно-салатовая курточка.
- Варька!
Девочка лежала на земле лицом вниз, ее плечи мелко вздрагивали. Черный тубус с рисунками был открыт и валялся тут же, а периметр вокруг был усеян мелкими клочками бумаги.
- Варька, что случилось?! – Мишка подбежала к своей подопечной, неловко опустилась рядом на колени и дотронулась до плеча, пытаясь заглянуть ей в лицо.
- Отстань! – Варька грубо оттолкнула её руку, даже не повернувшись. В голосе ее слышны были недавние рыдания. Так могут плакать толко дети – навзрыд, упоенно…освобождающе.
- Варечка, не лежи на земле, тебе же холодно… Не плачь, моя хорошая, пойдем домой…
- Да отстань ты!
Взгляд Мишки упал на валявшииеся под ногами клочки, и она чуть не вскрикнула – это была ее любимая Варькина картина, «Свет на детских лицах». Она тогда писала тех самых воспитанников детского дома с натуры. Теперь же картина, изорванная в порыве гнева художницей, валялась в грязи.
- Но Варька, это же… Это твоя лучшая работа! Скажи, что случилось? Картины не понравились комиссии?
- Да лучше б они не понравились! Лучше б меня обозвали полной бездарью, никуда не годным ничтожеством, ты слышишь?! – Варька резко повернулась, села на землю и уставилась на Мишку красными, опухшими от многочасовых рыданий глазами. Случайно брошенный Мишкой вопрос подействовал на нее гораздо более отрезвляюще, чем все утешения.
- Да те стариканы из комиссии чуть не визжали от восторга, глядя на эти вот картины! – девочка поддела носком тяжелого ботинка бумажный обрывок и начала яростно втаптывать его в грязь, - просили даже оставить для их музея! Только фиг им, ясно? Я все порвала, и они теперь никому не достанутся!
- Но… Что?.. Почему?..
- Мне не дадут стипендии. Не дадут, ты понимаешь?! Оказывается, в моей распрекрасной школе ошиблись! И средствов нету! Меня готовы принять в колледж только платно, ты слышишь, платно?!! Чем я заплачу? Без стипендии на всем этом можно ставить жирный крест! – И Варька принялась рвать уже и так мелкие клочки последней картины.
Теперь Мишка видела весь масштаб постигшей их катастрофы. Ее заработка после оплаты коммунальных счетов едва хватало на проезд, нехитрую одежку раз в квартал, гречку с макаронами и сосиски. И вот, нужны деньги на оплату хотя бы первого семестра в престижном колледже, плюс деньги за место в общежитии… Астрономическая сумма! Мишке неоткуда было взять ее.
- Так, Варя, не плачь. Вставай с земли, и пойдем домой. Мы что-нибудь обязательно придумаем.
- Правда? – в густо подведенных черным глазах на миг зажглась надежда, - А что придумаем?
У старшей девушки пока не было ответа на этот вопрос.

~~~
- Пей.
Мишка протягивала все еще плачущей девочке стакан горячего молока.
- Не буду.
– Пей, я сказала. И перестань плакать. Я завтра же пойду в банк и попробую взять кредит. Ты слышишь, завтра же?
- Правда? – с тем же наивным выражением повторила Варя. У нее ничего не осталось, она казалась воздушным шариком, который по неосторожности проткнули шариковой ручкой. Ничего, кроме этой глупой надежды.
- Ну конечно, глупышка. А сейчас садись и рисуй. Тебе надо тренироваться перед экзаменами. Что бы будешь делать, когда мы найдем деньги, а предъявить экзаменаторам будет нечего? Ты ж все порвала, гений ты мой! – и Мишка улыбнулась, пытаясь спрятать слезы.

~~~
На следующий день Мишка собрала свои волосы невыразительно-русого, какого-то "мышиного" цвета в пучок (для солидности) и пошла в единственный в городке офис Банка, расположенный на первом этаже одной из пятиэтажек. Когда девушка подходила к офису, она увидела припаркованный рядом темно-вишневый Мерседес и своего соседа, достававшего что-то из багажника.
- Здравствуйте, - сказала Мишка.
- Добрый день. Вы зря сюда пришли, - ответил человек в дорогих очках.
- Что, простите? – Мишка не поняла его реплики.
- Зря пришли, говорю. Банк не даст Вам кредит. Бесперспективная идея.
- Откуда Вы знаете? – удивилась Мишка.
- Я все знаю - и он усмехнулся краешком рта.

Войдя в кондиционированный холл с тремя банкоматами, девушка сразу растерялась и испуганно посмотрела по сторонам, ожидая помощи. И куда теперь идти?.. Но ней тут же подошла молоденькая светловолосая сотрудница в белой блузке, черных брючках и зеленом корпоративном галстуке.
- Чем могу помочь?
- Мне хотелось бы поговорить по поводу получения кредита.
- Блондинка смерила Мишку изучающим взглядом. Сшитая дома на Зингере юбка в пол, черная водолазка-лапша и маленькая сумочка. Мишка поняла, что одного взгляда хватило этой девушке для оценки ее кредитоспособность с точностью до рубля. И что решение уже принято. Однако девушка была истинным профессионалом и ничем не выдала свои мысли.
- Пройдемте к моему столу, пожалуйста.
Спустя минуту Мишка сидела напротив девушки и заполняла стандартную анкету-заявление на получение кредита. В комнате было еще несколько таких столов, за каждым из которых сидели клиент и сотрудник.
- Итак, Вы правильно указали сумму своей заработной платы?
- Да, - дрожащим голосом сказала Мишка.
- Вы же понимаете, что мы не можем выдать такую крупную сумму человеку с такой зарплатой? Возможно, у Вас есть еще какие-то доходы? Доход от сдачи жилья внаем? Еще одна работа по совместительству?
- Нет.
- Может быть, у Вас есть супруг, который мог бы выступить Вашим поручителем?
- Нет…
- Родители? Братья? Сестры? Другие родственники? Друзья? Коллеги?
- Тоже нет…
- Девушка, тогда мне очень жаль, но Вы некредитоспособны. Банк не может выдать Вам такой крупный кредит.
- Но я найду дополнительный доход! – Мишка не хотела сдаваться.
- Как только Вы подтвердите его наличие справкой – мы будем рады выдать Вам кредит, но сейчас я должна поставить отказ на Вашем заявлении. Извините. Не волнуйтесь, в другой раз мы будем рады Вам помочь, - девушка была идеально вежлива и профессиональна, шлепая печатью "Отказано" по только что добросовестно заполненной Мишкой анкете.
- Спасибо Вам большое… Я понимаю, Вы сделали все, что могли. Я пойду…
- Да, я провожу Вас.
Когда Мишка открыла тяжелую железную дверь и вышла из офиса, вишневый Мерседес был на том же месте. А его хозяин сразу понял по ее опущенной голове, что оказался прав.
- Я не колдун, - сказал он Мишке, - просто подвозил намедни Вашу подопечную до города, и она мне все рассказала.
- А, так это были Вы… - протянула Мишка, - а я все голову ломаю, как она добралась, если ни в одной маршрутке ее не было.
- Это был я, - просто признался он.
- Спасибо Вам.
- Не за что, - по его тону Мишка поняла, что он и правда не посчитал это за труд и дело. Вдруг он быстро добавил: - Мне надо с Вами поговорить. Приходите ко мне в шесть. Сегодня.
- Что? Но я Вас почти не знаю… Нет, извините. Если хотите поговорить со мной – давайте встретимся на нейтральной территории. В кафе Орфей, например.
- Поверьте. Такой разговор лучше вести не в общественном месте.
– Но почему?
- Узнаете сами. В шесть. Это в Ваших интересах. Точнее, в интересах Варвары.
- Хорошо, я подумаю.
- Вы придете, - уверенно сказал он.

~~~
…И оказался прав. Ровно без пяти минут шесть Мишка стояла перед черной калиткой его дома. Ажурные завитки, из которых она была словно соткана, своей легкостью не позволяли думать, что это железо.
- И что ему от тебя надо?.. – Задумчиво крутила в пальцах карандаш Варька, когда Мишка рассказала о неожиданном предложении встретиться. Видеть сестренку грустной, ничего не делающей, лишь смотрящей в одну точку после сообщения об отказе в кредите было невыносимо, поэтому Мишка рассказала о предложении того человека. Вдруг он им поможет? Варька даже ожила и вновь схватила карандаш, что несказанно порадовало усталую Мишку. Она никогда не решалась бы пойти в дом к малознакомому человеку, но это был единственный оставшийся шанс помочь Варе.

После минутного колебания девушка решилась нажать кнопку звонка. Тут же ожил домофон, и незнакомый голос спросил, кто это. Он же не знает даже моего имени! – осенило Мишку. Но отступать было поздно.
- Это Полина, Ваша соседка… Мне нужно поговорить с хозяином дома.
- Да, он сейчас Вас примет, - ответил голос, принадлежащий скорее механизму, чем человеку.
Калитка автоматически разъехалась в обе стороны, образуя широкий проход, что дало Мишке понять: сюда приезжают на машинах, только она додумалась заявиться на своих двоих. Озираясь по сторонам, словно ожидая нападения, Мишка по ухоженной аллейке подошла к крыльцу красивого дома. Она уже чувствовала себя очень неуютно, но когда открылась дверь, это ощущение многократно усилилось. Шикарный интерьер холла потряс воображение Мишки. Она сразу почувствовала себя нелепо и глупо среди этих белых кожаных диванов и кресел, изысканных светильников и неброских, но, наверное, очень дорогих картин. В своей длинной самошитой юбке и видавшей виды черной водолазке под горло она казалась сама себе пиджаком, случайно забытым на спинке кресла посреди столовой, отчаянно мозолящим всем глаза, жалким и нелепым. Девушка обвела глазами комнату и замерла на пороге, не зная, что делать дальше, не решаясь даже войти.
- Присядьте – раздался голос стального человека. Мишка, проклиная свою дурацкую юбку, неловко опустилась на ближайший кожаный диван. Повисла пауза. Сосед опустился в кресло напротив и внимательно изучал Мишку: глаза за стеклами очков казались двумя лазерами.
- Можно закурить? – спросил он, и девушка тут же закивала. Вежливый, подумала она, этикет для него не пустое слово… Но Мишка интуитивно чувствовала, что эта вежливость – лишь механическая дань аристократизму, привитое воспитанием уважение к абстрактной "даме", а не желание создать комфорт лично ей, Мишке.
Вновь повисла пауза. Девушка не решалась первой начать разговор и ждала объяснений от хозяина дома и ситуации.
Но он решил обойтись без слов. Наклонившись над столом, он взял оттуда какой-то маленький синий прямоугольник и протянул его девушке. Мишка механически подняла руку и взяла предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении пластиковой банковской картой. В изумлении девушка положила карту на колени, ничего не понимая.
- Итак, мне стало ясно, что Вы нуждаетесь в определенной сумме денег на оплату учебы Вашей подопечной и обеспечения ее жизни в городе. Здесь в три раза больше, чем Вам нужно.
Идеально ровные кольца дыма повисли в воздухе.
- Боже… Огромное спасибо! Я даже не знаю, как Вас благодарить, можете не сомневаться, я все верну до копеечки, все отдам, как только смогу, весь долг, и с процентами! Можно прямо сейчас решить, какую сумму ежемесячно… Я готова подписать любую расписку, любой договор, и…
- Странное рвение. Вы так сильно хотите ей помочь?..
- А что же в этом странного?
- То, что она Вам никто. Я узнавал. Почему Вы так радеете за совершенно чужого человека, что даже в банк пришли позориться?
- Да какая разница? Разве нельзя помогать человеку, не обладая с ним идентичными аллелями генов? Каждый человек заслуживает внимания и помощи в трудную минуту. И кто если не я?
«Она как пластилин, - подумал Финансист, - такая же мягкая, принимающая любую удобную другим форму. Она как бинт. Она склеивает все, что сломано, как в детстве пластилином мы склеивали оторванные хулиганами ветки деревьев. И бинтует все, что ранено, как мы бинтовали эти ветки чистой белой тряпочкой. И они срастались вновь… Мертвые части вновь становились живыми… и на черных остовах появлялись нежные зеленые почки…»
Вслух же он ничего не ответил, но судя по глазам, задумался, и осмелевшая девушка решила вернуться к волновавшему ее вопросу:
- Итак, давайте составим удобный Вам график погашения задолженности…
- Не стоит. Я не занимаюсь одалживанием под проценты, тем более с Вами это занятие бесперспективно.
- Но тогда… Почему Вы даете мне эту карту? Ведь не просто же так?..
- Ну разумеется.
У Мишки сжалось сердце. Вот он, момент истины… Что ему нужно? Что он сейчас потребует? Переписать на него квартиру? У него есть больной родственник, которому нужна почка? Или кровь?.. Или…
- Не волнуйтесь, Ваша конура и худосочные органы мне тоже не нужны.
Оставался еще маленький шанс, что его восхитили картины Варьки, но Мишка уже понимала, надеяться на это не стоит.
- Тогда что?..
- Одна ночь. Можно было бы сообразить уже. Вы ведь много книжек прочитали.
- Да Вы с ума сошли, она ребенок! Ей всего пятнадцать!!! Я немедленно звоню в полицию!
Мишка смотрела на этого странного стального человека глазами в пол-лица, понимая, что нужно сейчас встать и срочно уйти, но… Просто не было сил.
Вопреки ее ожиданиям человек в кресле расхохотался.
- Какая Вы смешная, честное слово. Я не занимаюсь противозаконными вещами, и уж точно не совращаю малолетних. Про неё никто и не говорил.
До девушки не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел – она отказалась верить собственным мозгам, которые, видимо, отключили за неуплату. Как в тумане посмотрела она в серые холодные глаза, а потом опустила голову вниз и оглядела свои стертые туфли без каблуков, когда-то бывшие черными, свои руки, свои до мяса подстриженные ногти…
- Догадались, наконец, моя умница, - сыронизировал он.
- Но… Зачем Вам это? Почему я?.. Я ведь даже…
Она не закончила, судорожно вдохнув и закрыв лицо руками. Изумление было настолько велико, что на время затмило жегшее изнутри негодование по поводу ужасной аморальности такого предложения.
- Вы хотели сказать, Вы ведь даже не красивая? – он читал ее мысли, - да, Вы абсолютно правы. Я мог бы найти с десяток моделей на десять лет моложе Вас. И бесплатно. Да что там бесплатно - они бы сами умоляли меня об этом. Но внешность в данном случае совершенно не важна.
- Тогда…
- Терпение. Я все объясню. Понимаете ли, милая барышня – у меня есть одна философско-практическая теория. Согласно ей каждый человек в этом мире представляет собой некий объект, имеющий определенную ценность для общества, для системы, выполняющий конкретную функцию, и функция эта – разного уровня сложности. Соответственно, и ценность каждого человека разная. А если есть ценность – есть и цена. Короче, я полагаю, что каждый человек, будь то бомж из подворотни, министр юстиции или Английская Королева - продается. И, соответственно, покупается. Разница же только в цене и в условиях сделки. У Вас в этом городе репутация монашки и бескорыстного ангела с серебристыми крылами – так написано в моем досье. Посему, Вы как-то выбиваетесь из привычной схемы, а я не люблю, когда нарушается установленный порядок. Вы как вещь, лежащая не на своем месте. Поэтому, мой расчет и мой мотив прост – если Вы соглашаетесь на сделку, то моя теория верна. Я понятно объясняю? Могу повторить все еще раз, по пунктам.
- Да Вы просто…
Девушка вихрем взметнулась с дивана, подбежала к финансисту, неловко задев по дороге стол, и наотмашь, со всей силы, от всей души ударила его по лицу, да так, что дорогущие очки грохнулись на пол и разбились.
А она так и осталась стоять с поднятой рукой, осознавая, что натворила.
Стальная ладонь спокойно перехватила ее запястье, опуская руку вниз.
- Предложение актуально до послезавтра. Подумайте. Еще есть время.
Так, кажется, она сейчас начнет бить его дорогущие китайские вазы династии Мин, стоящие по углам.
- Отпустите, - Мишка выхватила руку из железных тисков, - Это так несправедливо. У нее талант!
- А кто сказал, что жизнь справедлива? Справедливость ищите в словаре, на букву «С». Может, найдете. Талант? Я видел эти цветные бумажки. Там и в помине нет никакого таланта.
- Цветные бумажки – это Ваши проклятые деньги!
- И, тем не менее, у меня они есть. А Вам они крайне необходимы. Сейчас. Рассуждения о том, что деньги – мусор, не помогут их достать. Без этого мусора Вы и дня не протянете. Так что подумайте. И решайте. Пока я добрый. Ведь я могу и рассердиться, – спокойно предупредил он, и в серых глазах на миг блеснула молния, обещая грозу.
- Разве не понятно, что пощечина означает «Нет»?
- Мне понятно, что Вам нужны эти деньги. Это факт. И что Вы не оступитесь от спасения Вашего малолетнего «таланта». У Вас просто нет другого выхода – все логично. А сейчас мой секретарь Вас проводит до дома.
- Ни за что, Вы слышите! Никогда! Вы – подлец! Да я лучше в окно прыгну, чем…
- Чем будете принадлежать мне?
- Вам что мало одной пощё…
- Послезавтра в двадцать один ноль-ноль.
- И не надейтесь! Скажите, а Вам никогда не приходило в голову, что не все в этой жизни можно купить?
- Посмотрим. У Вас два дня. Время пошло.
Финансист нажал на кнопку какого-то электронного устройства и отдал команду своему секретарю:
- Сергей, спустись, пожалуйста, вниз и отвези девушку домой.
- Я никуда не поеду с шестерками такого человека, как Вы!
- Воля Ваша. Я буду Вас ждать. Послезавтра.
Девушка пулей вылетела из такого светлого и красивого снаружи, но как оказалось такого грязного внутри дома. Слова пульсировали в висках: «Нет другого выхода». «Время пошло».

Продолжение следует...

---

Соционическое (попытка анализа поведения "брутальных" ЭИИ)

Я отдал бы немало за пару крыльев,
Я отдал бы немало за третий глаз,
За руку на которой четырнадцать пальцев,
Мне нужен для дыхания другой газ

Наутилиу Помпилиус, «Люди» (стихи Ильи Кормильцева)

Намедни читала в Сообществе соционических фанфиков анонимную дискуссию нескольких представителей ТИМа ЭИИ о том, как ужасно их в фанфиках описывают.
В последнее время я очень часто сталкиваюсь с неприятием ЭИИ стереотипов о своем ТИМе и даже с ненавистью к этим стереотипам, все больше представителей моего ТИМа живут под девизом: «Скажи Няшке «НЕТ!»
Посему полагаю, что мне как интересующемуся соционикой человеку уже можно видеть в этом некий заслуживающий внимания феномен.
Обычно такие люди позиционируют себя как Тринити, Лару Крофт и БладРейн в одном флаконе и при этом бурно и эмоционально выражают свою реакцию на «стереотипного героя», списанного с работ Стратиевской:
«Я не беспомощное существо, про которое Вы пишете!», «Я кому угодно могу навалять!», «Я Вам не какая-нибудь кавайная няшечка/нежная фиалка, дам с ноги на раз-два!» и прочие запугивания ежа голой попой . В общем, как в том демотиваторе: "Я Гюго - фиг Вам, а не вечеринка!".
Но давайте копнем, так сказать, глубже.

Далее

Слово «стереотип» в современном обществе считается чуть ли не ругательством. «Долой стереотипы!», «Избавьтесь от стереотипов!» и так далее.
Давайте разберемся, что же это такое, и в каком случае оно действительно мешает, а когда человек прикрывает отрицанием стереотипов и свободой мысли что-то еще.
Стереотип (от др.-греч. στερεός — твёрдый, пространственный и τύπος — «отпечаток») – это грубо говоря одно из понятий современной социальной психологии, в общем и целом обозначающее устоявшееся отношение к происходящим событиям. Трактовки понятия различаются в зависимости от школы и методологии. Есть школа Липпман, есть школа Павлова, есть даже «схема стереотипа» - впрочем, об этом лучше расскажут специализированные энциклопедии. Мы с Вами о другом, а именно, о роли самого понятия. А она, как оказывается, от отрицательной-то далека. Согласно Липпман вся человеческая культура представляет собой отбор разных моделей среды, а стереотипы призваны экономить наши с Вами силы, так как КАЖДЫЙ миг времени воспринимать КАЖДУЮ вещь и КАЖДОЕ явление «как в первый раз», во всех подробностях, деталях и красках, со всеми особенностями – это… Это ж какая нагрузка для бедного мозга. Это просто нереально.
Конечно «те, кого мы любим, знают нас самих, а не классификацию, под которую нас можно подвести», но это не отменяет вышенаписанного, согласитесь.
В мировоззрении любого человека присутствуют стереотипы, всем нам с детства знакомы этностереотипы: аристократизм англичан, любвеобильность горячих итальянских мачо, дотошность немцев и т.д.
И, по сути, стреотипы несут в себе этакий «слепок правды», они отражают тенденцию. Разумеется, одними стереотипами сыт не будешь. Конечно, есть куча исключений. Но скажите, разве будет человек, являющийся «положительным» исключением, негодовать по поводу стереотипа? Мало вероятно…
«Ах, все турки такие охальники, а вот Вы турок – но такой скромный…»
Какая будет реакция? Улыбнется, потупит глазки и скажет спасибо.

К чему я это все? Да к тому, что мне кажется: человек, который действительно может кому-то навалять – идет и валяет. Без лишних слов. И он не кричит на каждом углу на о том, какой он супергерой со стальными кулаками, не вставляет свое «я не няшка!» к месту и не к месту. Он просто идет и делает. Или (при виртуальном общении) выбирает такие слова, что собеседник сидит у своего компа как холодной водой облитый. А когда это «я не нежная роза, я не трепатная лань!» повторяется через слово – как-то уже слабо верится.
Напоминает Американский Колледж из комедий для молодятины – там тот, кто громче всех кричит про секс и разные позы – по правде оказывается девственником.
Впрочем, в России также. Люди, которые реально этим и успешно занимаются, об этом молчат.

Но что же лежит в основе? Каков мотив сего поступка? (Да, самое интересное для меня – это как раз мотив! Почему люди делают так, а не иначе?)
Точно я не знаю. Возможно, комплекс собственной исключительности. Помните, как в той самой песне у Нау: «Я боюсь младенцев, я боюсь мертвецов, я ощупываю пальцами свое лицо и внутри у меня холодеет от жути – неужели я такой же, как все эти люди?»
Не хочется быть похожим на одну шестнадцатую населения, подходить под типологию, соответствовать описаниям. Не хочется иметь каких-либо несовершенств и недостатков. Я ЭИИ и в то же время гибрид Кристи Мартин и Ивонны Капплз – это ведь так круто и оригинально! И не беда, что проявления «мачизма» выходят криво, косо, вообще неадекватно, зато как приятно, когда тебя вместо ЭИИ типируют в кого-нибудь другого, да еще и не в Робеспьера.
Возможно, страх, что люди не примут тебя таким, какой ты есть, с твоими слабостями, несовершенствами…
А возможно, это просто еще один сценарий, по которому «болит» болевая, боле острое проявление, чем даже у меня, случай, когда на болевую вообще ставится табу: ну нет ее, нет. И человек уходит в глухое отрицание (самого себя?..)
Считаю ли я, что ЭИИ в принципе не может постоять за себя? Разумеется, нет. Может, и хочет, и делает. Только вот стоять за себя мне кажется логичным тогда, когда на тебя собственно наезжают. А размахивать сиим умением перед каждым встречным человеком... В мое понимание логики это не входит.
Да, возможно я из тех людей, которые, случайно наступив на муравейник, извинятся перед каждым, но что в этом плохого?..

Самое удивительно – когда в той дискуссии автор написал для участников продолжение фанфика с вполне решительным и даже смелым ЭИИ_совсем_не_няшечкой, автора… вновь закидали тапками. Мол, это у Вас не ШтироДосты, а ЖукоЕси.
Странный народ эти человеки, честное слово. Просят наделить характер антогонистичными ему акцентуациями - а потом возмущаются что "не похож" оказался. Дяденька, а нарисуйте мне квадратный круг! Ой, а это же квадрат получился, а я квадратный круг хотел!

---

"Овсянки" Алексея Федорченко, 2010 год

Народ странноват тут — да. Лица невыразительные, как сырые оладьи.
Волосы и глаза непонятного цвета. Глубокие тихие души. Половая распущенность.
Страсти не кипят. Частые разводы, убийства и самоубийства не имеют видимых оснований.

Из повести Дениса Осокина «Овсянки»

Название этого драматического фильма (2010 год) режиссёра Алексея Федорченко давно на слуху у российских киноманов. А как же – огромное количество призов 67-го Венецианского кинофестиваля, в число которых вошли приз Экуменического Жюри и FIPRESCI - приз кинопрессы (!), а также награды других престижных фестивалей в России – не шутка.
Сам председатель венецианского жюри Квентин Тарантино аплодировал «Овсянкам» 15 минут и «с восторгом поверил в северный народ, практикующий омовения «Столичной».
Сюжет оригинален до грани с нереальностью - директор целлюлозно-бумажного комбината Мирон Алексеевич едет хоронить свою жену Таню в те места на берегу Оки, где они когда-то жили в их медовый месяц - из маленького города Неи в Мещёрскую поросль, город Горбатов. Предварительно вдовец вызывает в свой кабинет фотографа по имени Аист, работающего на его комбинате, и просит Аиста быть попутчиком в этом путешествии.

Далее

По дороге Мирон рассказывает «дым» - очень личные подробности своей жизни с Татьяной, что является частью известного обоим героям архаичного погребального ритуала. Вместе с телом женщины также они везут двух овсянок, которых Аист купил до этого на рынке за триста рублей пару.
Лейтмотивом через весь фильм идёт повествование о нравах и обычаях летописного фино-угорского народа мери, затерявшегося в костромской глуши, который наука считает исчезнувшим, но к которому причисляют себя главные герои картины. Мерянская свадьба, мерянские похороны, отношение к жизни и смерти предстают перед зрителем. Приехав на берег Оки, герои разводят погребальный костер, после чего предают пепел Татьяны воде по старинному мерянскому обычаю. Другим лейтмотивом идет сравнение женского тела и воды – текучей, все принимающей, растворяющей боль.
На обратном пути Мирон замечает, что птицы Аиста очень умные, и у них можно чего-то попросить. Герои просят у овсянок бессмертия. Овсянки, вырвавшись из клетки, взлетают перед лицом Мирона, ведущего автомобиль и «целуют в глаза». Водитель теряет зрение, и машина слетает с моста в Волгу. Главные герои тонут. Но принять смерть от воды, по мерянской вере, — значит обрести бессмертие.

Фильм с претензией на философию, причем претензия размером с Эмпайр. И вроде бы смотреть и радоваться – наконец-то вышел глубокий, серьезный русский фильм!
Но мне катастрофически не понравилось.
Ужас.
Мрак.
Кошмар.
Особенно чувство кошмара усиливает прочтение статьи «О чем поют овсянки», в которой сами авторы фильма рассказывают об идее своего творения:

«О чем эта картина? Прежде всего, о любви. Любви целомудренной и возвышенной, стоящей наравне с такими фундаментальными понятиями как жизнь и смерть. Вопреки мнению многих кинокритиков, увидевших в фильме прежде всего эротическую составляющую, картина Алексея Федорченко рассказывает о любви бережно и нежно, с той затаенной светлой грустью, как бывает чуточку грустным воспоминание о прошедшем большом празднике. Или сбывшейся мечте».

Нет слов. Мы как будто смотрели два разных фильма – ибо никакой любви я там не увидела. Да и в фильме упоминается, что Татьяна мужа не любила, только он предпочел об этом не говорить. Судьба этой Татьяны показалось мне просто ужасной – в 19 лет она вышла замуж за нелюбимого человека (вышла видимо от безрыбья, из страха жизни или еще из-за какой-нибудь подобной причины) и боялась всего. Без опыта жизни, стеснясь отсутствия элементарных умений накраситься, красиво одеться, с мягким характером, она «много слушалась» и все делала так, как захочет муж. А тот в свою очередь ни в чем себя не стеснял и (по моему впечатлению) использовал жену как «тело», призванное удовлетворять его нужды, мыл водкой и не слишком-то считался с ее личностью и чувствами. Привязанность, страсть же его к жене зиждилась на привязанности к тем удовольствиям, которые обеспечивала жена. А как только «станок» перестал работать – так и грусть накатила. Как у пьяницы в виду отсутствия стакана водки. Поразительно, но он вообще не жалеет жену, не переживает по поводу ее безвременной смерти – ведь умерла Таня совсем молодой.
Слушать, как он рассказывает всякие «трогательно-интимные» подробности про жену чужому человеку просто невыносимо. Что за дикий языческий обычай??? Неужели нечего вспомнить о любимом человеке, кроме того, каким образом ты с ним спал?
Я такой человек – не вяжутся в моей голове высокие идеи с пошлостью. Ну не срастаются и все. Коли автор допускает значительные вольности – как-то философский посыл его произведения не особо до меня доходит. В фильме «Гадкие Лебеди» такие моменты специально убирали, хотя они были в книге. Просто… Зачем? Ведь О ДРУГОМ снимаешь же, ну зачем?.. Режиссер «Лебедей» это видимо понял, режиссер «Овсянок» - видимо нет.
Смерть, которую режиссер хотел возвысить и обратить в волшебство, в обещание вечности и красоты, демонстрируя мертвое, но по-тициановски красивое тело Танюшки, предстает в картине чем-то омерзительным и просто до животного страха нежеланным. Жизнь в мыслях любимых, оставшихся на берегу, выглядит уныло и недолговечно, что подтверждает встреча героев с двумя девушками Юлей и Риммой сразу после похорон и "забытье" в объятиях этих девушек.
Смотря «Овсянок», чувствуешь себя голым на улице, понимаешь всю свою беззащитность перед жизнью, перед другими людьми – вот так умрешь, а они будут делать с тобой что хотят, в одеяло клетчатое заворачивать, бензином поливать, жечь, рассказывать о тебе гнусные вещи незнакомцам, а ты будешь лежать рядом, деревянный и безвольный, а ты уже никогда не сможешь открыть глаза, крикнуть, вскочить, надавать пощечин, защитить себя от этой грязи.
После этого фильма остается непередаваемое ощущение черноты, мрака в душе, тяжести и какой-то безысходности. Объятий трясины, а не брызг от горного холодного ручья... Даже от «Заводного Апельсина» мне так плохо не было. И если это - возвышенная любовь, то какова же тогда любовь земная?..

---

Стихи А. Гарридо

Просто ОЧЕНЬ понравилось стихотворение...

***
Пока кругом сияет листопад,
колышет ветер золотую реку.
На эти листья страшно наступать,
а больше некуда.
Еще успеем перезимовать
и в грязь втоптать невинность бела снега.
А страшно как — любимых предавать,
а больше некого.
Весна прозрачна. Шелк — ее наряд.
Клянись, что расстаемся не навечно.
Страшнее нет — надежду потерять,
а больше нечего.
Созрело лето, как запретный плод,
и алый свет слепит глаза под веками.
Молиться страшно. Богу — не поймет.
А больше некому.

© Алекс Гарридо
www.chitalnya.ru/work/142871/

---

Про врагов

Худшие враги — из бывших друзей: бьют по твоим слабостям,
им одним ведомым, по наиболее уязвимому месту.
Грасиан-и-Моралес

Нет вражды страшнее, чем та, когда сходное борется со сходным,
побуждаемое одинаковыми стремлениями и одинаковой силой.
Цвейг С.

У меня к Вам вопрос – как Вы считаете, должны ли у человека быть враги? У Вас они есть?
Есть такой человек, Антон Шандор ЛаВей его зовут. Прославился он тем, что основал церковь Сатаны и т.н. Сатанизм ЛаВея.
ЛаВей известен следующей цитатой: «Если у тебя нет врагов – значит, ты ничего из собой не представляешь».
Что Вы думаете об этой мысли?
Врагов своих он не прощал, а о тех, кто придерживался другой позиции, говорил так: «Любить врагов своих и творить добро тем, кто ненавидит и использует тебя - не есть ли это презренная философия спаниеля, который перекатывается на спину, когда его пнут?»
Есть мнения и покруче - например, один знакомый считает, что моя религия уродует людей запретами и неосознанно воспитывает Чикатил, Бантингов, Шипманов и Дютру.
Разумеется, человек просто не понимает, все это неправда, и мне подобный взгляд глубоко претит. Но недавно я столкнулась с… противоположной крайностью, и она меня совсем не порадовала.

Есть такие люди, которые в принципе врагов не заводят – не позволяют им заводиться. Это их принципиальная философская позиция. Ну не желают они идти на конфликт по непонятным мне причинам.

Далее

Такой человек ставит своей целью быть «адекватным», т.е. привычным, не выделяющимся – в любой среде, в любом коллективе. И копирует поведение тех, кто в этом коллективе заправляет. Когда все матерятся – тоже матерится, когда все пошлят – тоже пошлит.
В голос заливается над шутками ниже пояса, даже если рядом краснеют-бледнеют девушки.
Когда все обсуждают буфера проходящих по улице девушек – с радостными визгами присоединяется. А как же иначе, ведь что-то не то подумают! Ведь будут смеяться, сделают изгоем!
Не высовывается, в общем. И гордится, что везде свой, и каждый его хлопает по плечу, приветствует, «Вася, брателло!», и все девчонки ему машут ручкой.
У одной девушки прочла интересную мысль: есть в каждом классе такие тихие, но хитренькие мальчики. Когда их начинают оскорблять и унижать, они лебезят и пытаются свести все в шутку. Чтобы потом за школой лицо не набили. Только вот шутки не смешные выходят. Задирам надоедает такая неконфликтная «жертва» - и они идут искать нового изгоя. А этот прыгает рядом радостный – как же, теперь он вместе со «всеми» будет кого-то травить и позорить! Теперь он уже не лузер, а член ого-го какой крутой команды! То, что команда требует от этого члена ругаться как сапожник, выпивать или что похуже – его не волнует. Он на все пойдет, только б не потерять расположение лидера.
Детство проходит, и его уже никто не бьет в зубы по углам, но вот привычка сводить конфликт в… неумную шутку остается.
Только вот со стороны на это смотреть не очень приятно.
Вражда – это ужасно. Но вот такое «безвражие» мне тоже не кажется достойным.
Один маленький мальчик, когда его спросили, что такое прощение, дал чудесный ответ: "Это аромат, который дарит цветок, когда его топчут".
Однако одно дело – прощение, и совсем другое дело – мир со всеми из страха. Это два совершенно разных «мира».
Одно дело - когда у тебя есть внутренние ресурсы для конфликта, но ты на него сознательно не идешь по ряду причин, и совсем другое - прикрывать маской "рубахи-парня" свои комплексы.
Я «неудобный» человек, и не скрываю этого. Да, это чревато своими сложностями, и большими. Но я не представляю, как можно идти на сделку с собой только ради того, чтобы быть принятым в какую-нибудь компашку?..
А Вы как считаете?

---

Для людей не бывает других времен...

Что такое разврат, знаете? Я вам объясню.
Были два человека — мужчина и женщина; повенчались они, и стали двое — одна плоть.
А теперь возьмите-ка топор... Я сейчас страшную вещь скажу...
Возьмите-ка топор, да этим топором живого человека на две половинки разворотите!
Что у вас получится? Двое новых живых?
Нет, две мёртвые половины одного развороченного трупа.

Архимандрит Амвросий

Намедни мне тут сказали, что блог мой люди читают из-за морализаторства.
Признаюсь, удивлению моему не было предела – я-то как раз думала, что все наоборот. Что людям нравятся… ну, скажем мои стихи или эссе о науке, а на периодически появляющееся морализаторство они смотрят сквозь пальцы, прикрыв ресницами глаза, как на занозливую, но неизбежную слабость (глупость, заблуждение) чем-то приглянувшегося автора.
А оно вон как получается…
Что ж…
«Хочите песен - их есть у меня».

Далее

Разумеется, автор ни на что не претендует. Идеальный Алешенька Карамазов впоследствии у Достоевского должен был стать цареубийцей, только роман-то он не закончил, и по иронии судьбы Алеша навсегда остался идеалом в белом.
Автор на роль идеала не претендует никак.
Он не лезет ни к кому под одеяло, а просто пытается оформить в слова свою точку зрения, то, что чувствует. Объяснить, почему именно так, а не иначе. Меня ведь часто спрашивают – а почему именно так? Почему ты так думаешь? А где логическое объяснение? Где доказательства, что именно эта гипотеза истинна, именно этот взгляд на мораль - правилен? А может, мусульмане правы? Или кришнаиты? Или сектанты?
Спешу Вас разочаровать – доказательств на уровне «а квадрат плюс бэ квадрат» у меня нет. Да собственно, нет никаких доказательств. Я вообще не дружу с логикой, Вы ведь заметили, правда? Поэтому я не буду ничего доказывать, я просто попробую объяснить.
Итак, что же плохого во всех этих вещах, которые мне кажется аморальными – во «фри лав», свободной интимной жизни и т.д.? Что же в этом страшного, если двум людям это нравится, обоих устраивает, и все счастливы?
Я знаю много пикаперов людей, уверявших, что их долгие отношения начались с секса на первом свидании, что они решили сразу отбросить «пионерию» и ничуть не пожалели об этом. Мол, зачем все эти замшелые конфеты и чахлые розы из ларька, и уж тем более – зачем все эти совковые «штампы в паспорте», если нас так друг к другу тянет и т.д. Хм…
Вот странно.
Неужели нет в этих долгих счастливых отношениях мыслей типа - если она со мной, практически меня не зная, на первом свидании так могла – то значит, могла и с другим? А может она вчера встречалась с Васей первый раз и тоже одарила его своей благосклонностью?.. Если человек – не наивный дурак, он будет думать такие мысли. Согласны? А такие мысли о своей любимой для нормального человека неприятны. Ой, знаю, щас набежит куча людей, которые скажут, что им все равно, что нет ничего такого, что это мол «прошлое», и с какой стати оно должно волновать, сегодня-то все по-другому… Потрясающая наивность. Прям-таки святая вера в то, что человек изменится кардинально после одной ночи с ними, великими. Супер. Так даже я не верю в людей. А я все-таки в них верю, ЭИИ как никак…
Я против фри лав, потому что «за Личность». Личность, созданную и предназначенную для решения глобальных задач, предназначенную быть для кого-то Судьбой, и Миром, и Всем. А разврат такую личность превращает во что? В краткий эпизод в угарном чаду. Вам хочется быть для кого-то «эпизодом»?..
Ну не должен человек быть эпизодом, и это либо понимаешь, либо нет.
Человек – это целое, у него нет «отдельно тела» и «отдельно психики, чувств». Между объединяющимися физически людьми устанавливается не только телесная, но и психическая, духовная, эмоциональная связь.
Библия говорит, что человек "прилепится" к жене. Попробуйте склеить два бумажных листа в один. А потом разорвать «склейку». Вы сможете это сделать, но у Вас не будет прежних чистых листов бумаги. Это будут покореженные обрывки.
И потом человек с этим обрывком придет к другому и будет пытаться приклеиться к нему. Это может и получится, да только старый клей будет все равно мешать. Где-то капли засохшего клея, где-то – дыры от прежнего разрыва. И в итоге соединение не будет столь прочным, сколь могло бы. В конечном итоге человек может так себя «измочалить», что в принципе утратит способность хоть как-то «клеиться» - строить хоть какие-то отношения. Не останется листа, одни дыры и клочья засохшего клея. Но человек в этом себе не признается, нет… Он будет думать, что партнеры сплошь неподходящие, не понимают его, не принимают таким, как есть.
А какой он есть?..
Не все имеют в себе силы сращивать изломанное, склеивать изорванное, лечить искореженное. И нельзя людей обвинять в этом. Не все это могут. Не все могут быть бинтом. Пластилином для сломанной веточки. Люди хотят, чтобы их склеивали и врачевали. А тут приходит с дырами молодчик… Конечно, он их «не понимает и не ценит», а как же иначе.

«А откуда они узнают про мое прошлое? Не обсуждать это, да и все! И для каждой новой девушки я молод, чист и свеж, попробуй меня съешь!»

Друзья, вот могу Вам сказать… Только сразу не бейте, ок?.. Когда человек «с багажом» - это по человеку разу видно. Ну вот сразу. Мне – сразу. Даже по фотографии.

Наверняка кто-то подумает: а вот я уже столько партнеров, и ничего... Но так ли? Если быть честным с собой, всегда можно увидеть, что ты потерял, и что это уже не вернуть. Только хочет ли человек быть честным?

«А я вот просто люблю секс, ну что ж поделаешь? И не вижу ничего в этом плохого. Брак мне не нужен, семья не нужна, а зачем? Они ведь только ограничивают. Я наслаждаюсь сексом вне брака, а там посмотрим, что будет, дожить еще надо. Остепенюсь, когда время придет, а щас чего себя насиловать глупой верностью?».

Но ведь в реальности такой человек уязвим и беззащитен практически перед всем. Перед стремлением других использовать его для «стимуляции своих половых органов», перед болезнями, перед «залетом», если это девушка, перед неизбежно последующим одиночеством. И какое тут наслаждение?

«Да вы устарели уже со своими тухлыми нормами. Мир изменился, общество изменилось! Теперь все по-другому!»

Мир, может, и изменился. Но изменилась ли физиология человека на предмет подвластности болячкам? Изменился ли женский организм настолько, чтобы различать добрачный секс от секса в браке и не беременеть от добрачного секса?
Да и просто как-то не серьезно жить под девизом «дрейфуй по жизни, и будешь всем удобен».
Другие времена настают для бумажных книг и учебников – их меняют электронные планшеты, для профессий инженера и врача – они становятся непопулярными. Но для нравственных принципов не бывает других времен, человек ведь всегда один и тот же, и в 19 веке, и сейчас.

"А почему же нельзя просто жить вместе, если Большая Любовь? Если чувство так сильно, что не можешь быть отдельно от человека ни минутки, почему же не жить с ним? Почему это разврат?"

Если "такая сильная любовь" - человек наоборот стремиться всеми возможными способами привязать к себе объект любви, приблизиться к нему так, что ближе нельзя. Расписаться, взять одну фамилию, венчаться, провести палочный брачный обряд жителей Нигерии и Йемена. Простоять всю ночь перед свадьбой на скалистом высоком обрыве, как принято у мужчин Гебридских островов в Атлантическом океане.
Вкалывать как раб в доме невесты по обычаям племени баниа с берега Замбези.
На крови клянется в конце концов!
Стремится выразить, доказать, узаконить свое чувство, оформить его в слова, в поступки. А гражданский брак - это позиция "посиди в сторонке". Я вроде как рядом с тобой, и "ты меня устраиваешь", но ты погоди с выводами, не пори горячку, посиди тут под боком, а я пригляжусь, повыбираю... Посмотрю тебя "в деле", все обдумаю, взвешу... Может еще на тебе женюсь/выйду замуж, а может и кого получше найду...
Это не большая любовь. Это большое унижение.

Дело в том, что люди в таком «раскладе» занимаются киданием своей природы, а «кидать» ее вечно не получалось еще ни у кого.
Кто-то сравнил это с жевательной резинкой. Когда голодный человек начинает жевать дирол – он посылает желудку сигнал о том, что пища есть. Но сигнал-то ложный, ибо дирол – не пища. Однако желудок начинает вырабатывать все необходимые ферменты для переваривания пищи, которой нет. И тогда желудок начинает переваривать сам себя. Так же и фри лав – это обман своих чувств, ума, личности. Секс соединяет тело, но духовного соединения не происходит. Шестеренки нашей личности пашут вхолостую.
И потом человеку противно, горько, тошно. Как от пачки дирола натощак, полный рот ненужной слюны.
Пятнадцать минут сомнительного удовольствия – и куча проблем. В лучшем случае только психологических, в худшем – психологических и медицинских. Стоит овчинка выделки?

 

---

О фильме "Запрещенный прием" (Sucker Punch) Зака Снайдера, 2011

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.
Артур Шопенгауэр

Когда ты сумашедший — это не так мешает. Ужасно, когда ты сходишь с ума.
Джеймс Хедли Чейз

Силой навязывая подростку привычный нам «порядок» лоботомирующим молотком,
мы неисправимо деформируем его личность.
Из рецензии

Друзья, кто-нибудь ходил в кинотеатр на этот фильм в марте? Или просто смотрел его дома? Если да, - пожалуйста, расскажите, о чем это. Ибо я не поняла. Точнее, идея слишком проста чтобы ее понимать и все время кажется, что там есть что-то еще, скрытое от глаз. Нет, это не великое кино, это скорее снятая на пленку компьютерная игра с набором квестов, как правильно заметили в огромном количестве негативных отзывов.
И тем не менее, мне безумно понравилось это «откровенно не великое» кино. Потому что близко. Мне лично все это очень близко.
Действие фильма происходит в 1950 годах двадцатого века. Сюжет прост и не нов: Двадцатилетняя девушка по прозвищу «Куколка» и ее младшая сестра лишаются матери и остаются на попечении злодея-отчима, явно питающего совсем не отеческий интерес к девушкам.

Далее

После похорон отчим читает завещание и узнает, что все имущество унаследовали дочери, а вовсе не он. Разъяренный этим фактом, он вламывается в комнату к Куколке с целью изнасиловать ее, но она дает отпор и захлопывает дверь. Нелюдь переключается на младшую сестру. Та прячется в чулане, куда с остервенением начинает ломиться отчим. В попытке спасти любимую сестру от отчима Куколка выбирается из комнаты через окно, берет пистолет отчима и стреляет в него, но промахивается. Пуля рикошетит от трубы и убивает сестру. Осознав, что совершила, Куколка сбегает из дома, но отчим с полицией ловят ее и отвозят в больницу Ленокс Хаус, где отчим подкупает санитара Блу чтобы тот подделал подпись главврача Веры Горски на документе, отправляющем Куколку на лоботомию.
Которую ей и делают при помощи весьма страшных инструментов. Чтобы хоть как-то пережить шок и боль от случившегося, девушка придумывает себе другой мир, точнее даже несколько других миров - обманчиво мягкий мир шикарного борделя и зрелищный мир фэнтези. Там она непревзойденная танцовщица и непобедимая воительница, там у нее есть подруги, и вместе они вполне могут освободиться от окружающего кошмара.
Этот фильм сравнивают с знаменитой экранизацией «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи, сделанной Форманом. Честно сказать, я не знаю замысла Кена Кизи. Хиппи восприняли его роман как откровение и сделали из него манифест в поддержку борьбы за свободу, но это слишком… Просто.
По одной из версий рецензентов там показана тонкая грань между тоталитарным порядком «не для чего», ради самого порядка, наводимым женщиной-тираном с неудачной личной жизнью сестрой Рэдчет и «свободой ради свободы», «свободой от», скатывающейся к беспределу а потом к хаосу, не существующей тоже не для чего, только бы сделать не так как желают другие, которую олицетворяет независимый пациент Рэндл Патрик Макмёрфи. Два эти персонажа одинаково притягательны и отвратны в своей противоположности, «а их упрямая борьба не может принести ничего кроме горьких плодов».
Тиран и индивидуалист словно являются отражениями друг друга и партнерами по беспочвенности своей борьбы. Их ненависть друг к другу скорее ненависть к себе самому…

Фильм Снайдера понравился мне тем, что там нет полутонов. Два варианта, все ясно и просто. Всегда только два варианта. Сделать или помереть. Добиться или сломаться. Черное и белое - мои любимые цвета. Героине сочувствуешь до слез. Хотя, возможно это только у меня такое впечатление – ведь на мой взгляд автор фильма идеально передал болевую ЧС, при которой человек стремиться отгородиться от насилия любыми возможными способами, пусть даже и такими.
Об идее "Запрещенного приема" сам Зак сказал следующее: «… История эта появилась как продолжение одного моего сценария. Там героиню силой принуждают танцевать перед публикой, и она закрывает глаза, представляя себе иной мир, куда уносит её воображение. Я уже не помню, как эти наброски попались на глаза, но я снова перечитал это и подумал, что из этого можно сделать вполне полноценную историю.»
Очень понравилось, что у каждой героини фильма свой фетиш-образ: Куколка – образ школьницы с бантами, Милашка – женщина-рыцарь, Ракета – медсестра, Эмбер – девушка в форме и Блонди – стимпанк (направление научной фантастики, моделирующее альтернативный вариант развития человечества, при котором были в совершенстве освоены технология паровых машин и механика). Поразительно и то, что в фильме нет положительных мужских персонажей (разве что кроме Мудреца), все мужчины - подонки, похотливые коты, свиньи, нелюди. Что Блу, что Жирный Повар, что отчим... Нет, это было бы не удивительно, будь режиссером женщина-феминистка. Но режиссер - мужчина! Странно и интригующе.
Неизбежно появляется вопрос о смысле названия фильма? Почему «Запрещенный прием»? Мне кажется, поступок главной героини и был таким запрещенным приемом, разрушившим всю жестокую реальность и позволившим завоевать свободу. Она решила пожертвовать собой ради другого, отказаться от главной роли и собственной мечты сбежать. И тем самым «сломала этот слишком нормальный свет».

---

Стихи

Что-то тянет меня на творчество. Вот, новую тему открываю себе для стихов.

@@@

@@@
На клавишах тень, а на панцире дыры,
Дымится моя броня.
Лицом к монитору, спиной к судьбам мира,
И так до исхода дня.

Пишу сообщение, пальцы как тени
Мелькают, крадутся, ждут.
Смотрю на экран и среди привидений
Черчу твой дневной маршрут.

Я знаю, когда ты приходишь с работы,
Когда ты ложишься спать.
Как кошку зовут твою, где твои ноты –
Та кожаная тетрадь.

Я знаю, и клавиши чувствуют руки,
Я чувствую твой пожар,
Куда ты несешь свои беды и муки,
Как жаль, что не в мой кошмар.

Играть не умею, я путаюсь в нотах,
В преддверии новых бед
Не просто смотрю, но с открытым блокнотом
Учусь у тебя тебе.

Ты резать меня научи на живую,
Не ждать до исхода дня.
Ты даже не помнишь, что я существую –
Так отпусти меня.

А это для конкурса "Зазеркалье" сочинялось.

@@@
Всепрощение кажется дикостью тем, кто пытался…
Расстояние кажется стенами без потолка.
В зеркалах отражается эхо далеких станций,
До которых мой поезд, увы, не идет пока.
В зеркалах отражаются сумерки поколений,
Где резиновый мячик в грязи мостовых забыт.
Под стеклом, что не помнит, какими бывают тени,
Если зеркало смотрит в зеркало. И дрожит
Мир глухих коридоров и комнат с порталом в омут.
Незнакомые люди жадно глотают сны.
Я к тебе не приду. Разве что на подходе к дому
Посмотрю глазами испуганной тишины.

---

О группе "Ария". История моего фанатизма

Самое непростительное в фанатике — это его искренность.

Оскар Уайльд

Скажите, а Вы были когда-нибудь чьими-то фанатами? Не на уровне «очень нравится», а так, чтоб крышу срывало вместе с верхними этажами, и казалось, что сердце вот только что вынули из груди, изрубили в капусту, пропустили через мясорубку и вставили обратно?..
Я – да.
Объект заявлен в заголовке поста.
Вот сейчас слушаю последний их (а точнее, уже не совсем их, но я "Кипелова" и "Арию" не разделяю) альбом, «Жить вопреки». И вспоминаю, как все это начиналось 10 лет назад…
Мне было тогда 16, я заканчивала школу. Музыкального вкуса у меня в те далекие времена не было совсем, потому что… Ну, что греха таить – потому что я нигде никогда не была своей. Нигде и никогда. Это, кстати, сохранилось до сих пор, пусть и без эскалаций конфликта. Ни в одном коллективе, ни в одной компании. Нигде. А музыкальный вкус обычно прививает подросткам кто?
Компания…

Дальше больше

Тут ее власть всесильна, ее авторитет перекрывает не только чахлые наказы родителей, но и все потуги вдруг вылупившегося «Я» быть оригинальным.
Компания моих одноклассников слушала КиША, но я не была своей, и мне никто не сказал, что КиШ, Горшок и Князь, их «Старая Сказочка» и «Прыгну со Скалы» – это круто. Поэтому я слушала лишь кассеты, купленные мамой вместе с магнитофоном – сборники Союз 20 и «Лучшие хиты лета» на английском. Еще и ДэЦла мне посоветовали, помните, был такой патлатый паренек с дредами, «Что ты сделал для хип-хопа в свои годы. Кто ты, кто ты, КТО ТЫ?!». Ну, помните, да?..
Не густо, ага.
И вот однажды осенним вечером сестра вернулась из школы с новой кассетой, которую ей дала послушать одноклассница. Это и был сборник Арии на магнитной пленке. Тогда ведь еще не было компов, дисков, флешек и тем более мобильников со встроенным плеером. Тогда шиком считалось иметь двух кассетный магнитофон, позволяющий своему счастливому обладателю перезаписывать себе кассеты, взятые напрокат у друзей.
«Ты на музыку-то не обращай особого внимания, это тяжеляк, Сашка сказала, тут надо в текст вдумываться», - предупредила сестра.
И я вдумалась.
И «весь этот мир в меня вонзился летящей огненной стрелой».
Точнее, эта музыка, этот текст, и личности людей, стоявших за всем этим – разорвали мое сознание, перевернули с ног на голову мое представление об искусстве как таковом.
О красоте как таковой.
Это было как… Как идти на Север, через снежную равнину, идти далеко-далеко, туда, где живут колдуны, и еще не знать, что они с тобой сделают…
Мне ведь было 16 лет, чего Вы хотите?
И только потом я узнала собственно о «личностях людей», о поэтессе Маргарите Пушкиной и ее колоссальной работе над каждым текстом, о «Желтой стреле» Пелевина, толкавшей ее на мысли, о том, что "Химический сон" - это о любви к девушке и наркотиках, о том, какую гору книг она прочитала при написании строк, что так запали мне в душу и, главное, о том, что это все в какой-то мере личное переживание.
О смысле понятия «рыба», о посиделках с Валериком и десятках вариантов текста каждой песни, о шлифовании до идеала…

И о том, как они все хотели этот идеал. До вскрытия вен зубами.

Я узнала все это из ее книги «Ария Маргариты», где поэтесса рассказывает, как писала для «Химеры» и для «Две тысячи и одной ночи», а еще для группы Сергея Маврина и для "Мастера".
Но тогда я ни сном ни духом, ведать не ведала всего, а просто чувствовала это. Чувствовала, что за этим стоят личности и огромные пласты нашей и чужой культуры, ведь подобное не может родиться вот просто так, на пустом голом месте.
Я никогда не думала, что музыка может быть такой. Что люди способны создать такое.
Нет, я не была из тех, кто хотел «на руках засыпать», кто фанатеет по фронт-мену и стоит перед черными выходами клубов, с визгом кидаясь рвать на сувениры как тузик грелку.
Мне нравилась именно музыка.
И это было… Такое счастье, что в мире это вообще существует. Существует такое. Есть. Реально. Не знаю, поймете ли Вы меня…
Мне хотелось жить в этом мире. Ловить в ладони алый дождь над Норфолком. Набрасывать в блокноте образ Жанны с Улицы Роз (кстати, я ее тогда все же нарисовала). Понять, что чувствует стоящий на вершине с тремя орлами. Стоять в пустыне, где "Свет дневной иссяк" и разговаривать с Сатаной. И с Пилатом. И с узником, осужденным на казнь завтра. Плыть на «Френсис Спейт» и найти те слова, которые спасут бедного моряка от участи быть съеденным товарищами. Замирать на краю обрыва и слушать голоса богинь. Убедить Беглеца сказать наркотикам «Нет». Это было… Таким контрастом с реальным миром, тем самым миром, где царили толстые учительницы и тройки по математике, мигрень и серые стены поликлиник.
На новый 2002 год мне подарили долгожданную «Химеру». Свою собственную, не «прокатную». Отдали в десять часов, за праздничным ужином. Новехонькую кассету со стальным чудовищем на обложке.
Я помню, как вскрывала полиэтилен ногтями, как мне вдруг перестало быть какое-то дело до курантов и их биения, до речей президента и Нового Года вообще. Я ужом выскользнула из-за праздничного стола, прошла на кухню, где стоял магнитофон, села и положила голову на стол, прижавшись щекой к голубой клеенке с тюльпанчиками.
Так было лучше слышно.
И не столь сильно болела голова, а она у меня в те годы болела постоянно, мне даже иногда казалось, что я схожу с ума.
И плыла та самая, теперь уже выжженная каленым железом в душе мелодия – «Штиль. Ветер молчит. Упал Белой чайкой на дно…»
И я не дышала.
Я так просидела всю Новогоднюю ночь. Пока весь двор катался с горки на "снежных скутерах" за окном. И навсегда в память врезались те красно-желтые тюльпанчики на давно уже выкинутой клеенке… Я прекрасно понимаю, что имел в виду Веллер, когда писал о сильных ощущениях – «Ты можешь забыть, за какой партой сидела любимая девочка, ее адрес и телефон, во что она была одета и что сказала при первом свидании - а помнишь, как она выламывала зубчики из расчески, когда ты назначал ей это свидание».
И я отчетливо помню свое тогдашнее душевное состояние, холод клеенки и черную сетку динамика.
И ощущение полета.
И понимаю, что сейчас, когда я слушаю «Жить вопреки» - его нет. И дело не в материале. Тексты прекрасные. Музыка прекрасная.

Безумье - твоё проклятье,
Спасенье твоё,
Над бездной в твоих объятьях
Вечность в испуге замрёт.

Или

Истина здесь, ты её ощущаешь всей кожей,
Так же близка, но не даст прикоснуться к себе...

Или:

Дышит кровью рассвет, но не сыграна пьеса.
Время крадет каждый мой шаг
безмолвие своё храня
Быть или нет? До конца не известно,
Но я знаю одно: никому не дано
Дрессированным псом сделать меня

Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!

Ну шедеврально же, правда? Ну шикарно же, разве нет?
Но того впечатления – нет.
Ибо я смотрю уже другими глазами. Ибо стала другой.
Знаете, когда этой зимой я ходила на встречу своих одноклассников – я чувствовала там себя совершенно лишней. Ну как кактус в розарии. Не своей до крайности. Ибо они стали совсем другим людьми – у них другие фигуры, измененные рождением детей, другие мысли и другие темы. В какой садик отвести ребенка? Как занять очередь? Кому дать взятку? Как отучить мужа от компьютерных игр? Как заставить свекровь/тещу разменять квартиру и дать возможность жить отдельно? Как застраховать ребенка от клеща? И т.д. и т.п. Нет, я не ерничаю, не подумайте, нет… Это нормальные разговоры нормальных взрослых людей. Людей, взявших на себя ответственность за детей. Ненормальная тут скорее я, от которой все это бесконечно далеко… За тысячи световых лет.
- А чем ты занимаешься по жизни? – обычный вежливый вопрос.
- Я? Вот старинными танцами увлекаюсь… Полонез и…
- Ах да, наверно интересно! Мы бы тоже, но знаешь, совершенно нет времени, работа, дети…
И я чувствовала себя наивной девочкой, которая пристает с ерундой ко взрослым тетям, которым не до всякой фигни. Отвлекает о т важных дел так сказать. Ощущала себя дитем, которого родители почему-то забыли уложить спать вовремя и по недогляду оставили за столом. И оно сидит и слушает взрослые разговоры, которые ему вообще-то слушать не положено.

А тут вдруг выясняется, что не так уж далеко я и ушла (а точнее, не так уж много не дошла) от (до) скандалов с родственниками и лучшей марки замороженных котлет.
Потому что я не могу воспринимать все так остро и мучительно, как тогда, в две тысячи втором.
Я так старалась не замарать, не закрасить… Душу.
Но я утратила это свойство. Все, не могу.

Знаете, один мой друг сказал мне вещь. Дескать, я так цепляюсь за всю эту мораль и нравственность просто потому, что предпочитаю, чтобы отношения всегда были чем-то регламентированы – моралью ли, законом ли, религией ли. Ибо если этого нет – велик шанс, что мне, образно говоря, настучат по голове, а я не смогу этому сопротивляться в силу слабой воли (сори за каламбур). Потому и цепляюсь. Чтоб по голове не получить.
Но на самом деле он не прав. И по голове я получаю гораздо чаще него, мимикрирующего под любую компашку и косящего под «своего» всегда и везде.
Я так цепляюсь в попытке сохранить вот это – незамутненное восприятие вещей. Ведь когда на носитель сто раз записывают-переписывают информацию – он же портится, так?
Не хочу смотреть на мир убитыми глазами человека, который везде плавал и все знает, с ленцой отряхивает пепел с сигареты и изрекает какую-нибудь циничную муть о вещах, чувствовать и понимать которые он просто давно и вроде навсегда разучился. Не хочу.
Но, видимо, не выходит. Почему? Что не так? Почему ничто больше не нравится так, как нравилась эта музыка тогда, в ту кухонную Новогоднюю ночь?
Потом, после мне нравилась Мельница, нравилась Флер, и Белая Гвардия, и Агата Кристи, и Ночные Снайперы… Но все это было не то, не то, не то…

Нет, я не хочу надевать шапочку с кисточкой и вещать с трибуны, как надо жить. Но… Ведь все мы думаем о том, какими будем. И как часто мечтаем, чтобы будущие мы, взрослые и мудрые, подсказали нынешним нам что делать… И если бы я сейчас могла поговорить с шестнадцатилетней собой – я бы сказала себе: давай, дерзай. Не бойся слушать и смотреть что-то великое. Не бойся узнавать что-то настоящее и ценное. Потому тебя уже не будет таких глаз. Ведь именно сейчас ты уже достаточно взрослая, но еще не достаточно старая.
А чем дальше от даты рождения в глубины окружающего маразма – тем слабее голоса, зовущие тебя на заре.
Как сказала та же Маргарита Пушкина – «можно стать хиппи, панком, крутым альтернативщиком, металлистом, конторщиком - кем угодно, но бесповоротно соскочить с подножки жестокого транспортного средства с космическим числом вагонов тебе не удастся. Эта мораль - или отрыжка этой морали - и гасит тот самый огонь в твоих глазах, о котором любят писать поэты-романтики старой закалки, кого даже под дулом автомата не заставишь произнести слово из трех букв».
Поэтому… Мне хочется сказать тем, кому сейчас от пятнадцати до двадцати одного… Не теряйте это время. Пользуйтесь своими глазами, ушами и мозгами. «Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь пройти через любую, которая подходит тебе». Это цитата Джима Моррисона. И Вы завтра никогда не войдете в открытые сегодня двери, не увидите это так, как сейчас. Сейчас, пока на Ваших плечах еще не лежат коммунальные платежи, закупка продуктов на неделю, забота о готовке ужина и понедельничная летучка у шефа.
Помните, сейчас.
Сейчас.

---

О книге А.В. Маркова "Рождение сложности"

Современные ученые мыслят глубоко, вместо того, чтобы мыслить ясно.
Чтобы мыслить ясно, нужно обладать здравым рассудком, а мыслить глубоко можно и будучи совершенно сумасшедшим.

Никола Тесла

Благодаря моему другу ко мне в руки попала книга популяризатора ТЭ, известного палеонтолога и научного журналиста Александра Владимировича Маркова «Рождение сложности. Эволюционная биология сегодня: неожиданные открытия и новые вопросы». Я начала ее читать.
Книга посвящена теории эволюции и разным ее нюансам. Эта тема представляет для меня давний интерес, и те из Вас, кто со мной много лет, помнят, что в эволюцию (такую, как описано в учебнике) я не верю.
Однако книга производит положительное впечатление, хотя не лишена серьезных недостатков.

Далее

Из плюсов хотелось бы отметить, прежде всего, тактичность автора. Человек излагает свои мысли вежливо и культурно, в отличие от многих других эволюционистов (Докинза, Томсинского). Это подкупает, с таким автором хочется разговаривать.
Вторым плюсом мне видится преданность автору своему делу. Очевидно, что человек занимается именно эволюционной биологией и в основном ею, в отличие от того же Докинза, который, на мой взгляд, использует биологию как поле для осмеяния религии и войны с нею, и удовольствие от критики «невежественных христиан» для него намного больше чем от любимой (?) науки.
Но дальше хорошее в книжке постепенно сходит на нет… Автор как-то сразу начинает рассуждать размыто, запутанно, туманно. Пишет о том, что современная биология в нынешний миг вообще захлебывается в потоке новых неожиданных фактов, а логическое осмысление этой лавины придет намного позже, что и время-то на эмоциональное переживание различных противоречий и интерпретаций тратить не стоит и т.д.
Автор сразу начинает «ветвиться», перетекать, ускользать и т.д. Эволюционная мысль при помощи Ю.В. Чайковского автором делится на ламаркизм, жоффруизм, номогенез и собственно дарвинизм; внимание уделяется спорам между адептами этих течений, а не обсуждению непосредственно самой эволюции. «Эволюция – факт. В этом отношении биологи вполне единодушны». И все. Текст, конечно, тактичен и корректен, но как-то уж больно «валит с ног затхлым дыханием подвала». Автор отдает монопольное право обсуждения всех вопросов эволюционистам, вновь и вновь крутя заезженную пластинку о том, что большинство никак не может ошибаться, что эволюция – удел специалистов, которые лучше вас знают всю правду, а отрицать эволюцию могут только неучи, не выросшие из детского восприятия мира и зацикленности мышления на целеполагании.
В общем, вводная часть этой книги напомнила мне до боли всем знакомую ситуацию: когда на фирме аврал, и грядет налоговая, когда в КБ бардак, а заказчики трясут за воротник, когда в отделе полный хаос, и все бегают, и никому ничего не понятно… Всегда есть какие-то «внешние люди», которым надо «что-то говорить», типа Гальяно из "Маргоши". И вот выбирают самого умного, самого «языкоподвешенного», который в ночь перед дедлайном спешно чистит хвосты и кропает речь, а потом выходит перед проектором, демонстрирующим наспех сделанную сиреневую кособокую диаграммку с «успехами» и вещает что-то типа: «Да, у нас множество проблем, но мы уверенно идем к светлому будущему, дайте денег!»
Простите за не слишком уместный сарказм – но такое у меня осталось впечатление от сентенций Александра Маркова. Хотя он, бесспорно лучше Докинза.
Поэтому-то и обидно видеть у такого перспективного популяризатора такие вещи…
Далее – на словах следуя в своей работе всем правилам «научного метода познания», в своей пропагандистской деятельности этот ученый ограничивается декларациями и призывами. Почему? Как такое вообще возможно?
Экзерсиции Маркова для меня так и вовсе странны. «А вот в философии я не силен. Извините, не сложилось. Не вижу рационального способа отличить правильное философское утверждение от неправильного. Один философ одно нафилософствует, другой другое, поди разбери. Предпочитаю иметь дело с фактами, экспериментами, цифрами и т.д.»
Но как возможно иметь дело только с фактами и цифрами без мировоззренческой концепции или модели, собирающей цифры в единое целое? Тем более это немыслимо для человека, занимающегося популяризаторской деятельностью…
Итак, какой же вывод я могу сделать?..
Лишь согласиться с тем, что наука разбирает теленка на бифштексы. Но сделать из бифштексов обратно теленка – не задача науки. Она не то чтобы не может – это просто не ее задача. Понять, кто такой человек и зачем он – это уже задача религии. Поэтому подобное популяризаторство ТЭ, сдобренное рассуждениями о взрослости личностей и т.д. А надо ли? Вот в чем вопрос.
Продолжение следует…

---

Осколки Эдема (рассказ о путешествии в Турцию, г. Кемер)

Чудеса авиапутешествий: завтрак в Варшаве, обед в Лондоне, ужин в Нью-Йорке, багаж в Буэнос-Айресе.
Янина Ипохорская

Самое приятное в поездках – это то, что в них тебя окружает одноразовый мир.
Чак Паланик

Если человек в путешествии остается неизменным, это плохое путешествие.
Эрнст Симон Блох

Однажды Поль Мишель Фуко сказал, что путешествие омолаживает вещи. И старит отношение к себе. Как он был прав…
Мы прилетели! И я вроде как стала взрослее, по крайней мере, так себя ощущаю.
Я не знала раньше, что у «летающих» есть традиция – когда самолет приземляется, и шасси только-только касаются земли, все начинают дружно хлопать. Первый раз для меня это было шоком – я подумала, все боялись так же, как я, и хлопают просто от радости, что долетели. И лишь во второй раз, на обратном пути я поняла, что это такая традиция.

Далее

Мы летели на Боинге, вместе с нами, разумеется, летела еще куча народу. Меня поразило, что многие были с детьми очень маленького возраста, даже с грудными.
Летать немного страшно. Особенно когда самолет ложится на курс, и когда попадает в зону турбулентности (его начинает трясти). Еще при взлете и посадке закладывает уши и кружится голова, но это терпимо, надо просто закрыть глаза и не смотреть в иллюминатор. Хотя, смотреть в него очень интересно – под крылом расстилаются облака, и кажется что ты летишь над огромной снежной равниной… Кстати, Боинг летит на высоте 11 тысяч метров, а температура за бортом – минус 70 градусов.
Впечатлений, конечно, море, и начало это море разливаться еще до приезда в Турцию.
Меня поразила Москва…
Нет, я и раньше бывала в столице нашей Родины по аспирантским делам, но видела только лишь культурные места – МАТИ, театры, Красную площадь, Третьяковку, любимую кафешку Му-му… А теперь увидела Москву реальную, точнее, ее спальные районы… Это нечто. Огромные массивы домов надвигаются и того гляди раздавят тебя. Впечатление улья. Хочется вырваться, хочется увидеть незастроенное небо…
В ночь перед полетом мы приехали в капсульную гостиницу в Клязьме, рядом с аэропортом. От капсулы у меня тоже остались неизгладимые впечатления. Я поняла, насколько мало человек ценит простые радости жизни, и как становится плохо, когда у тебя эти радости отнимают. Например, взять такую привычную и у всех имеющуюся штуку, как окно. Ну, подумаешь, окно, ничего оригинального, кто его не видел. А вот капсула – это номер в гостинице без окна. Заходишь: шкаф, кровать и стены, стены, стены… Я еле пережила эту ночь. Стены хотелось разломать. Болевая ЧС опять, наверно, покоя не дает… Но сейчас после этой капсулы я с такой радостью смотрю в окно…
Впечатлили также и огромный аэропорт Шереметьево, зона Дьюти Фри, «кишка», по которой мы шли к самолету… Сама Турция встретила нас жарой в 36 градусов и горами… По дороге в Кемер автобус наш обступали горы – сначала в дымке, какие-то нереальные, а потом массивные, бурые, поросшие зелеными деревьями… Это нечто. Непередаваемое зрелище. Туда стоит ехать только ради этих гор, мне кажется, ибо такой красоты я не видела больше нигде. Жара на море воспринимается совсем по-другому, намного легче чем даже в таком небольшом городке, как Рыбинск. Когда у тебя под боком море и два бассейна, от жары совсем не страдаешь. Мы почти не выходили из воды… Плавать в соленом море, температурой в 22-24 градуса – это потрясающее удовольствие, даже не знаю, что может с этим сравниться.
Там просто рай… От нашего Асдем Бич до моря пешком было не более двух минут. Мы постоянно купались и загорали. Успели также побывать в Ханам – традиционной турецкой бане и в ресторане национальной турецкой кухни. Очень вкусно! Правда, в ханаме мы просто сидели на камнях, отказавшись от процедуры мытья/массажа нас турками. А народ валом валил на эту процедуру. Но я не люблю, когда меня трогают незнакомые люди, так что ажиотажа не поняла.
Система "Все включено" нас покорила - кушать можно было буквально в любое время суток. И все очень вкусно и разнообразно. Я старалась попробовать все блюда и, конечно, все турецкие сладости. Рахат Лукум сами турки называют "турецкой виагрой". Мы привезли с собой парочку коробок.
В Кемере много русских и украинских аниматоров. Вообще, мне показалось, аниматоры похожи на моего врага - Женю Малинина. Точно такое поведение. Но они хоть не ругаются матом, это раз, и там в Турции такое... мирочувствование обсуловлено их работой, "горячей турецкой сущностью" и, к сожалению, предпочтениями контингетна (ну любят люди на отдыхе пошловатенькие конкурсы, что тут поделать, вот аниматоры их и шпарят) - это два. А у Жени... Это какая-то непонятная мне врожденная уверенность, что каждый обязан с восторгом встречать предложения прыгать с бутылкой между ног и скакать обмотанным туалетной бумагой. И, главное, что веселиться и интересно проводить время можно так и только так, вот что обидно... Но ладно, не будем об этих людях.
Еще я успела сфотографироваться верхом на верблюде. Не понимаю, почему все любят кошек, собак, лошадей, а верблюдов никто не любит? Мне кажется, это очаровательные и очень грациозные животные. В общем, теперь я фанат верблюдов. А если Вы думаете, стоит или не стоит ехать в Турцию… Стоит! Однозначно. Там потрясающе!!! Я не хотела уезжать.

запись создана: 09.08.2011 в 16:21

---

Про этику и "моральный релятивизм"

Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом,
каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же. (Рим.2:1)

На днях у одного своего ПЧ я увидел отрывок из статьи Сергея Худиева.
Привожу его полностью, так как высказанная мысль кажется мне очень верной и актуальной. Выделение цветом мое, не авторское.

"Люди склонны предъявлять друг другу этические претензии. Люди склонны судить как своих современников, так и людей других эпох - конкистадоров, инквизиторов, Олафа Трюгвассона, Фернандо Кортеса, Диего де Ланду. Но любой человек, который предъявляет кому-либо этические претензии тем самым утверждает реальность закона, которому обвиняемый должен следовать, но не следует. Мы не можем сказать "N не прав" не аппелируя при этом к каким-то критериям правоты; если мы к тому же демонстрируем гнев, возмущение, моральное негодование по отношению к этому человеку и его поступкам, мы исходим из того, что нарушения этого закона, особенно тяжкие, заслуживают возмущения и гнева.

Я часто сталкиваюсь с провозглашением морального релятивизма - утверждения, что объективной истины, в том числе, объективной этической истины, не существует, каждый сам для себя решает, что правильно, а что нет. Но тогда, со стороны моральных релятивистов, любые этические претензии к кому-либо - будь то Диего де Ланда или просто поссорившийся сетевой знакомый, являются просто лицемерием. В рамках релятивизма можно сказать, что такие-то поступки мне не нравятся - но нельзя сказать, что они объективно плохие. Не существует никаких объективных критериев, а наши субъективные критерии других людей ни к чему не обязывают. Никто не обязан следовать Вашим субъективным предпочтениям; если мораль - дело вкуса, то никто не обязан разделять Ваши вкусы. Гневно упрекать человека в каких либо гадостях, подлостях или преступлениях - так же нелепо, как с таким же пафосом упрекать его в том, что он не разделяет, например, Ваших вкусов в отношении музыки.

Часто повторяющийся аргумент сторонников морального релятивизма - “вера в единую истину привела к Инквизиции, нетерпимости etc.”, основан на лицемерии такого рода. Этот аргумент исходит из того, что нетерпимость – вещь объективно плохая, и мы все обязаны признать ее плохой, исполниться морального негодования по ее поводу и т.д. Но в рамках морального релятивизма не существует никаких объективно плохих вещей; если Вам не нравится нетерпимость, это исключительно Ваша проблема, дело Вашего вкуса, который никто не обязан разделять.

Итак, в тот момент, когда моральный релятивист выступит в роли “судящего другого” он аппелирует к закону – а значит, признает его реальность."

Мой комментарий. (Осторожно! Много морализаторства и упоминание личностей!!!)

МОЙ КОММЕНТАРИЙ.
Я постоянно сталкиваюсь с этим «моральным релятивизмом» в жизни. Огромный плюс (равно как и огромный минус) небольшого города состоит в том, что выйдя в субботний вечер на Набережную Волги, обязательно встретишь знакомых. В том числе и тех, кого совсем не хочешь видеть. Недавно гуляли по Набережной, встретили колоритную девушку одну, с которой мы… ну да, что-то типа врагов. И начала эта девушка в красках живописать, как она в выходные поедет на остров с лесбиянками общаться, как ей нравится девушкам букеты дарить и комплименты делать, как ее восхищает женская красота как таковая и т.д., как другая женщина всегда лучше понимает женщину, и вообще все мужики... ну, Вы поняли, рогатые животные, любить надо женщин и др,
И, главное, как ей… скажем мягко, безразлично мнение окружающих по этому проводу, и эти окружающие могут хоть кишками наружу вывернуться, а она вот все равно поедет. Понятно дело, провокация была рассчитана на меня, и «окружающие» тоже, по сути, сводились к моей скромной персоне, т.к. не приемлю данную… особенность в людях из нашей большой компании только я одна. И знаете, сейчас мне очень стыдно за то, как я тогда соскребала челюсть с асфальта в ответ на такую грубую, неизящную провокацию, за то, что реакция моя читалась по глазам. А надо было надеть улыбку и заявить: «Счастливого пути, Викуся, желаю приятного отдыха!»
Не люблю ни врать, ни лицемерить. Ненавижу это.
Но вести себя хуже своего четырнадцатилетнего кота Мэйсона, который уже старичок, а ему кинут бантик – и он всеми лапами когтистыми за ним… Это ни в какие ворота не лезет.
Но, собственно, я не о своем позоре . А о том, что эта девушка Виктория – типичный представитель моральных релятивистов. Она постоянно устраивает «подростковый бунт против системы», стуча себе пяткой в грудь и громко декламируя, с какой именно высокой колокольни ей плевать на чужое мнение, постоянно выступает за свободу любого человека от… Ну вот от всего. Мне смешно, честно – ну как это может быть: свобода вообще от всего? Ведь «Человек вообще осуществляет себя не тогда, когда реализует свои права, а когда он исполняет свой долг» (С) Андрей Кураев. Ан нет, у некоторых жизнь – это и есть борьба за права, о нужности и даже о существовании которых они недавно еще и не подозревали.
Но дело даже не в этом… Борется человек за свободу от всяких норм этических, ну и ладно. Бесит человека, вымораживает, скручивает в дугу факт существования меня и «мнеподобных» людей на этой планете – ну ладно, бывает.
Я этому даже не возмущаюсь.
Ну ненавидит меня человек, ну есть ему до меня постоянное дело, ну плохо ему от того, что я дышу в одно с ним небо… Ладно, понимаю. Имеет право на свои чувства, в конце концов.
Но стоит хоть как-то усомниться в мудрости установок этого человека… Что тут начинается… Обиды, возмущения, обвинения в непонимании и высокомерии и т.д. Попробуйте, скажите "моральному релятивисту" о... скажем так, попытке понять вышеупомянутого второго епископа Юкатана Диего де Ланда Кальдерона, учредившего Инквизицию в этом самом Юкатане. Как Вы думаете, какой будет реакция?..
Релятивизм почему-то действует только в одну сторону. Двойные стандарты какие-то. Прямо как в шведском детском садике, где детям запретили читать сказку про Белоснежку – потому что она пропагандирует традиционные ценности. Странно.
По идее, ну едешь ты на этот остров - и едь себе, ну думаешь ты по-другому - думай, зачем вообще поднимать эту тему? Зачем эти провокации? На реакцию что ли посмотреть интересно?
У нас завелся Свидригайлов в юбке, однако!
Так ради чего??? Друзья, я искренне не понимаю...
Почему человеку мало просто делать то, что он хочет - ему обязательно надо чтобы я об этом знала. Ну смешно же, честное слово...

---

О книге "Поющие в терновнике" Колин Маккаллоу

Желание влюбиться - это еще не любовь. Но вот страх влюбиться - это уже любовь
Этьен Рэй

- Господь милосерден, Мэгги. Видишь, Он пощадил эту розу.
Послал на землю дождь.
- Ральф. А кто послал огонь?
Цитата из фильма «Поющие в терновнике»

Мне очень нравится первая цитата, вынесенная в эпиграф.
Читаю сейчас книжку «Поющие в терновнике» австралийской писательницы Колин Маккаллоу и понимаю, насколько правдива эта фраза. Мэгги Клири влюбилась в Ральфа намного, намноооого раньше, чем осознала это. И, как ни удивительно, он тоже. Именно поэтому называл ее все время "Моя Мэгги", "Моя малышка", поэтому не восторгался платьем цвета пыльной розы на балу... Банально не хотел видеть в ней женщину, а не ребенка. И Мэри Карсон начала ненавидеть Мэгги намного раньше, чем осознала причину своей ненависти. Кстати, ad notam… Если Вы думаете о человеке что-то вроде «Мне ни в коем случае нельзя в него влюбляться, у нас нет будущего, это принесет только боль, надо бежать от него как можно дальше и…» - поздравляю. Вы уже.
Ранее я краем уха слышала про эту книгу, ее читали мои мама и бабушка, но эти обрывочные сведения вызывали дикий негатив – как же так, история о любви священника и юной девушки, кошмар! Я никогда не понимала таких историй, хотя современный Инет изобилует рассказами про белых Ангелов, отказавшихся от своих крыльев и бессмертия ради какой-нибудь симпатичной семнадцатилетней мордашки, танцующей под дождем. Мне это, честно признаться, всегда казалось нелепым... Как в моей Воскресной школе говорили, «променять любовь к Богу на любовь к женщине для Ангела то же самое, что для обычного человека променять любовь к женщине на любовь к гамбургерам».

Много моих несвязных мыслей по поводу книги

В общем, не понимала я таких историй, они казались не трогательными, а просто нереальными, надуманными автором (скорее всего, автором женского полу ), у которого кроме амура в жизни нет никакого интереса и цели.
Но эта книга… Она настолько тонко, настолько душевно написана, что мне даже нечего возразить. Единственное – автора можно упрекнуть в Толстовстве. Ситуация с Ральфом и Мэгги очень похожа на историю про отца Алексея, отрубившего себе палец топором чтобы не поддаться чарам женщины. А когда он все же поддался – думал точно так же, как и Ральф. Мол, невозможно ничто иное и др. На самом же деле… Для монаха падение есть прежде всего великое горе. Но не «иное осмысление жизни».
Книга понравилась мне безумно. Своим слогом, драматизмом, идеей. Идея, мне кажется, в том, как чувство, отношение к другому преображает человека, делает его из обычного – необычным. Из слабого – сильным. Из тусклого – ярким. Сейчас же как принято – «ярчить» постоянно упиваясь собственной индивидуальностью. «Я - пятнадцатилетний анимешник, фикрайтер, крашу волосы в зеленый цвет, гомофобам просьба лесом!» Вот не хочется быть злой и циничной, но так и вспоминается демотиватор: «Хочешь выделиться – защити докторскую!»
В общем, многие человеки сейчас из кожи вон лезут, чтобы показать, какие они яркие и «незашоренные» (мне так кажется). И в любимом человеке тоже принято видеть какую-то яркость и одаренность. Никто сегодня не скажет: «Да, он простой парень, но я ж его люблю!» Нет, всем нужны парни и девушки далеко не простые…
А здесь все наоборот. Ну да, Ральф человек очень сложный, но Мэгги… Мэгги – самая обычная. Самая обычная! И в этом вся прелесть книжки. Она в меру трудолюбива, в меру добра и в меру эгоистична. У нее всего одно бальное платье. У нее нет притаившегося в голове безумия, как у Николь в романе Фицджеральда «Ночь нежна», нет тайны, как у Катрины из «Дневников вампира». Она простая, как сама земля, на которой стоит их Дрогида, она не из тех людей, что Улицкая сравнивает с «белым и ломким слоеным тестом». В ней нет идейных размышлений Фрэнка о богатстве и бедности, в ней нет жестокого аристократизма Фионы. Она почти как среднестатистический житель Земли – двадцативосьмилетний китаец, у которого есть мобильный телефон. Ребенком она просто хочет тепла, любви матери, братьев, став женщиной – начинает хотеть семью, свой дом и ребенка. Она как в стихе Веры Павловой «Автопортрет в профиль»: та, которая просыпается слева от тебя. «Каждый мой вдох – твой выдох», и все такое.
Ральф сам говорит ей, что она обыкновенная и необыкновенная одновременно. И любит всю жизнь именно ее. Ее, а не «женщин вообще».
Именно это чувство делает ее особенной. Она несет свое отношение к Ральфу как тяжелую ношу, постоянно пытаясь перехватить поудобнее. И Люк тут выступает просто в роли тележки для чемодана. Чувство ее, вполне обычное, как и она сама, становится чем-то невообразимым. Наши чувства всегда проистекают из нашей личности, они логичны, отношение к нам других – тоже логично, но вот чтобы так сошлись звезды, чтобы такой была судьба…
Мэгги похожа на птицу с картин Рене Магритта – носящая в себе очертания облаков, она словно сама и есть небо. Поющая в терновнике. Носящая свет в себе. Обычная девушка, она просто умеет любить, и все, и ничего кроме. Но это качество словно свет, горит в ней. Сам же Ральф сложнее, но не намного, как это кажется вначале. Его сложность – не сложность Че Гевары и прочих идейных людей. Его сложность обуславливается тем, что помимо разъедающего душу честолюбия в нем нет прочих пороков, идущих с ним рука об руку. Он заботлив, добр ко всем, до трясучки работоспособен, до вонзенных в ладони ногтей тактичен, деликатен и предупредителен. Все, кто видят его, не могут сказать ничего иного кроме «Какой великолепный человек!» Все, кроме Мэген Клири.
Однако… Его потаенные душевные качества, составляющие ядро его натуры, далеки от качеств Дейна, его «идеальной копии». Это обычные амбиции человека, считающего что он «чего-то достоин». Ну кто из нас не думает так? Кто из нас считает, что он хоть чего-то не заслуживает?.. Есть ли такие?.. Причем это не зависит ни от ума, ни от образования, ни даже от характера… Ехали мы как-то с аспирантами на НТТМ, стояли в пробке в Москве, а один парень, глядя в окно нашей видавшей виды Газельки на чью-то шикарную тачку, сокрушался: «Ну почему у него есть такая машина, а у меня нет, я что глупее его?..»
И так всегда.
И Ральф просто «хотел быть Кардиналом Де Брикассаром», как кто-то из нас хочет быть либо начальником отдела, либо женой олигарха и др.
Мы все полагаем, что заслуживаем того, что хотим. Он получил то, что хотел, но понял истинную природу своих желаний. Она не получила желаемого – и лишь в конце жизни смогла смириться с этим.
Мне кажется, из всех героев книги по-настоящему Ральфа знала и понимала только влюбленная в него Мэри Карсон. Только она своим завещанием смогла так ему отомстить за отвержение, за тот отказ в поцелуе, что он и за жизнь не расплатился… Мэгги же… Она всегда надеялась. Всю свою жизнь верила, что вот однажды он откроет дверь и скажет: «Я понял, мне нужна лишь ты одна». И останется с ней. Ибо не может человек жить, не надеясь, хоть на капельку, хоть на песчинку, какими был усыпал пляж острова Матлок…
Нельзя однозначно сказать, кому из этих двоих было труднее, кому было больнее, страшнее и тяжелее жить.
Чей шип был острей.
Оn the one hand, Мэгги было проще – она хотя бы всегда знала, чего хочет, а это знание очень выручает в жизни. Хоть несколько счастливых мгновений у нее было. И именно кардинал Де Брикассар, а не она, рыдал от горя, хватаясь руками за кладбищенскую оградку. Именно его сердце не выдержало первым. Не ее.
С другой же стороны, распоряжался их жизнями он. У него был выбор. А для таких людей, волевых и сильных, всегда проще, когда выбор в твоих руках. И жизнь отняла все у нее, у Мэгги, а совсем не у Ральфа. Он получил свою красную мантию, о которой мечтал. Что же получила она?.. Сын погиб, с дочкой нет понимания, жизнь прожита в мечтах о человеке, недостижимом как Луна. Один лишь плюс – она не жалеет ни о чем. Как та птица из легенды, что не ведает о ждущем впереди шипе.
Люди сейчас не любят «любовь с гарантией». Они живут моментом, бескорыстно оставляя себе только память о моменте. Но вот Мэгги жила моментом, ни о чем не жалела, стремилась взять у жизни что возможно, а там – жить воспоминаниями, нанизывала себя на шип, как птица из терновника… И что в итоге? Что она получила? Право осознавать, как их любимая земля достанется чужим людям? Отсутствие будущего для Дрогиды? У Правлославных, кстати, есть мнение про Бога и три поколения... Мнение о том, что совершающий грех блуда человек грешит не только против себя самого. Но и против своего рода.
Но и жизнь по плану, если план жесток – ужасна. Ральф воплотил все, о чем мечтал, и что в итоге? Никто не протянул ему руки, когда он рыдал. В минуту, когда он узнает о том, что Дейн его сын – он протягивает руку не к алтарю, а к Мэгги…
И каким бы замечательным ни был человек – если у него есть амбиции, он слишком слаб, чтобы услышать утешение Бога. Поэтому он нуждается в утешении другого человека. И не любого другого, а разделяющего. Всегда.

Если кто-то читал книгу или смотрел фильм - поделитесь своими мыслями, пожалуйста. Мне ОЧЕНЬ интересно, что об этом думают другие люди.

---

Стихотворение Эдуарда Асадова "Прямой разговор"

Увидела в Сети это "морализаторское" стихотворение, и оно мне показалось очень близким по духу, полностью отражающим мое "отношение к отношениям."
Асадов опубликовал его в журнале "Остров романтики" аж в 1969 году, но как актуально и сейчас... Читаю КМП - и полно историй про куррортные романы и последующие слезы.
И пусть я человек несовременный, но я с Эдуардом полностью согласна.

Эдуард Асадов, "Прямой разговор"

Эдуард Асадов, "Прямой разговор"

Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.

Да и человек ли, в самом деле,
Тот, кто вас, придя, околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал?

Вы общались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нём сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.

Вы его любили? Неужели?
Но полшага — разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нём?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки —
Вот и всё, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвёртый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз...
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнётся. Но не с тела,
А с души, вы слышите, — с души!

Трудно вам. Простите. Понимаю.
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю,
Вы умны, и вы должны понять:

Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ИСУ-152 (фото)

Ну как мы вам? Слева направо: Я, Анна, Виктория, наверху, на пушке - Аленка.
Эта штука называется ИСУ-152. Как она мне понравилась... Я тоже хотела залезть наверх, но не рискнула... Если б кто-то поддержал - тогда да, а сама боюсь.

---

Соционические фанфики, часть 4.

Сочинялось для Сообщества соционических фанфиков, на тему "Бета-квадра, смотрят "Титаник" и комментируют". Давно уже дело было, но только сейчас руки дошли здесь повесить. За абсент меня ругали немножко. Но я просто не ориентируюсь в теме, и написала самое "убойное", что знаю из алкоголя.

@@@

@@@
Итак, оглашаю нашу сегодняшнюю программу, - тоном, не терпящим возражений, начал Маршал, - Мы пьем абсент и смотрим фильм. Задача по подбору фильма выполнена?
Жуков направил лазер взгляда на сидевшую в плюшевом кресле Есенинку.
- Конечно.
Девушка скрестила ноги, устраиваясь поудобнее, улыбнулась и потянулась за диском, лежавшим на журнальном столике. С самым невинным видом она передала диск Маршалу.
- «Титаник», - прочитал название Жуков, - я слышал, был такой огромный корабль… Его еще называли непотопляемым. И о чем это?
- Это фильм-катастрофа, - ответила Есенинка и поправила подол платья цвета морской волны.
- Отлично. Тогда смотрим, - вынес вердикт Маршал.
- Да, во время той катастрофы в 1912 году погибло 1513 человек, - проявил эрудицию Макс, - это был огромный корабль… Восемь стальных палуб, шестнадцать водонепроницаемых отсеков, и все же он пошел ко дну. Главный инженер Эндрюс спрогнозировал его судьбу за считанные минуты после столкновения.
- Как трагично! – поднял глаза на дуала Гамлет, - давайте скорее смотреть!
Бета расположилась в уютной гостиной Жукова перед плазменным телевизором размером с мини-аэродром и, потягивая абсент, приступила к просмотру шедевра Джеймса Кемерона.

…Он принадлежал Людовику Четырнадцатому. Королевский бриллиант. Мы с тобой король и королева, Роза. Если ты не откажешь мне, я не откажу тебе ни в чем. Открой мне свое сердце, Роза, - вещал с экрана Кел в исполнении Билли Зейна, надевая на шею Розы кулон с Сердцем Океана – огромным синим бриллиантом.

- Ничего себе! – возмутился Гамлет, - он ей такой шикарный подарок делает, а она сидит с каменным лицом и глазами замороженной рыбы, ноль эмоций! А где объятия-поцелуи, кидание на шею? Хоть бы улыбнулась для приличия… Никакого удовольствия, наверно, нет в том, чтобы таким холодным теткам бриллианты дарить.
- Ты не понимаешь, - интеллигентно возразила Есенинка, - она ведь его не любит. Она уже влюбилась в того, в Доусона. Но еще сама не призналась себе в этом, и потому…
- Ты, конечно, прекрасный психолог, но она вполне могла бы крутить обоими, - возразил Гамлет.

…Джек, я хочу, чтобы ты нарисовал меня, как тех француженок, - продолжалось между тем действие на экране. - Я его надену. И только его... И меньше всего я хотела бы получить очередную картину, на которой я похожа на куклу.
- Вон туда. На кровать. Эээ… На диван. Положи руки так, чтобы они касались лица… Голову ниже…

- Эй, ребята, я не понял, он правда ее только рисовать будет? – недоуменно спросил Маршал.
- А что такого? – захлопала глазами Есенинка.
- Находиться на таком большом расстоянии от обнаженной женщины нелогично, - заметил Макс.

…Такой серьезный, - вещала Роза с экрана, По-моему, Вы покраснели, господин художник. Разве Моне краснел, когда рисовал свои картины?
- Нет, но он ведь писал одни пейзажи…

- Еще и беседы ведут, - разочарованно потянул Жуков, - Ну разве можно упускать такой момент? Ты говорила, что это фильм-катастрофа, а не кино про импотентов, - сверкнул он глазами на Есенинку.
- Так и есть! Они столкнуться с айсбергом сразу после того, как Роза попросит Джека доставить ее к звездам и…
- Ага, к рыбам он ее доставит. Все, выключаем этот кошмар. Кстати, где ты нашла этот ужастик?
- У Гексли под подушкой, - вздохнула Есенинка.

Проводив гостей, Маршал расположился на кухонном полу с целью наточить свой охотничий нож. Дверь в дом он не закрыл – а зачем? Только самоубийца рискнет сюда войти без разрешения.
Неожиданно в кухню вошла вернувшаяся с полдороги Есенинка. В руках ее были альбомный лист формата А4 и найденные на журнальном столике цветные карандаши.
- Что такое? Почему ты снова здесь?
- А ты не мог бы… В общем, нарисуй меня, а?