Когда-нибудь, когда устанет Зло

Насиловать тебя, едва живую,

И на твое иссохшее чело

Господь слезу уронит дождевую,

Ты выпрямишь свой перебитый стан,

Как прежде ощутишь себя мессией

И расцветешь на зависть всем врагам,

Несчастная, великая Россия

И. Тальков




Этой ночью я прочитала «Статского советника» Бориса Акунина, и вспомнила одну историю, произошедшую со мной. Это было после четвертого ноября. Моя преподавательница спросила, праздновала ли я этот день. Как раз в тот день мы выступали, да и Казанская была, я ответила, что да. Я видела, что любимая преподавательница недовольна мной и тем, что 7 ноября отменили, но... Принципы. Мне хотелось сказать ей: «А с какой стати я должна праздновать победу большевиков?», но я решила не дразнить гусей.

Революция... Что это – зло, или благо? Баронесса Женни, жена Карла Маркса называла революции праздниками истории, и вообще, в «Похищении огня» они выглядят возвышенными и романтичными...

Кто-то сказал, что революция – это женщина, которая даст тебя самое большое счастье на свете, а на утро убьет тебя... Как Клеопатра...

Революцию планируют гении, осуществляют фанатики, а её плодами зачастую пользуются проходимцы.

А в романе Акунина её называют «периодическим взбалтыванием» общества, без которого оно гниет и покрывается ряской. И революционеры там представлены хирургами, осуществляющими «хирургическое вмешательство», перекраивающими общество, как доктор Сальватор перекраивал животных, делающими операцию своей любимой России. Операцию, которая должна её спасти...

По их мнению.

In nuce они – террористы. Но мне их безумно жалко. Всех. И особенно Иглу и Грина, стального человека, полумашину, как в романе «Франкенштейн» Мэри Шелли... Его хочется прижать к груди, гладить по голове и повторять сладкую ложь «все будет хорошо».

Мне кажется, он жил по принципу: дайте мне в руки автомат, и я пойду делать этот мир счастливым. Но разве можно так сделать кого-то счастливым?

Он хотел понять, почему люди мучают друг друга, но не понял, что они будут мучить всегда, ибо живут не в чистых небесах, а на замызганной земле. А свободное, гармоничное общество, паритет, о котором он мечтал – утопия, ибо одни всегда будут равнее других. Не бывает идеального государства, государство in nuce -тиран. Даже Маркс знал, что идеи свободы, равенства, братства осуществляются лишь в среде буржуазии, на которую пахал пролетариат. Вот ведь парадокс – они боролись за свободу, но после революции возникло советское общество, которому до свободы как до Кассиопеи.

Они понимали, что не доживут до торжества революции, и действительно, она случилась лишь в 1917. Её девизом был таков: кто был ничем, тот станет всем. Но что же она принесла нам? Помните «Собачье сердце» Булгакова? Не революция, а эволюция делает из человека Человека... И тот, кто был никем, сразу всем не станет. Действительно, ведь тогда к власти пришли необразованные, грубые люди, которых можно охарактеризовать одним емким словом, которое я не буду здесь писать, кто захочет – догадается. Так может быть, лучше было умереть за свои идеи, умереть, не дождавшись, умереть красиво, так, чтоб слезы из глаз у таких, как я, чем плыть потом на «Философском Пароходе»... Или быть уничтоженным Сталиным, ведь Сталин уничтожал потом большевиков... И, может быть, судьба террористов из книги счастливее судьбы тех, кто жил «после», кого насильно обратили в атеизм... Не знаю...

Герои Акунина верили, что у революции светлый, прекрасный лик, и меня трогает эта слепая, удивительная вера. И эта поразительная готовность противостоять тупой несправедливости, это желание ответного действия... Мне кажется, современному русскому обществу очень этого не хватает. Ни одни народ не будет терпеть такого, как наш. Народ-богоносец...

Воистину, только в нашей стране добро защищают подонки и мерзавцы, а злу служат мученики и герои.

Но я все равно люблю эту страну.

За что?

Когда читаешь Есенина, Некрасова, Достоевского, когда ночью выходишь в мороз из дома и чувствуешь, как крест стынет на груди, понимаешь, за что её можно любить... Но на словах мне этого не выразить, даже если бы я обладала красноречием Цицерона. И если Господь будет ко мне милостив, и у меня когда-нибудь будет сын, я расскажу ему, кто такие Минин и Пожарский. Надеюсь, к тому времени что-то измениться, и ему не будет стыдно все это любить и защищать...

Я помню старый эпиграф Лепры, о том, что смерть нелепа и следы человека теряются, угасает память о нем. Я не могу согласиться с этой декаденствующей философией. Смерть, Может быть, и нелепа, но важно не столько то, как ты умер, сколько то, как ты жил. Жизнь прекрасна, потому что несправедлива. И ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. Ну, по крайней мере, нормально.

И я безмерно уважаю всех, кто борется за то, во что верит.

И простите за пафос.