С того самого дня, когда человек впервые произносит «я», он везде, где нужно,
выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперёд.
Иммануил Кант
Читаю "Маленькую жизнь" с переменным успехом. Ибо это кактус, который я грызу из-за исключительного внимания к нему со стороны литературного мира - эту книжку называют самой обсуждаемой книгой современности.
Не успел литературный мир переварить черствые французские круассаны с кокаином, которыми знатно пичкал читателей камрад Бегбедер, как на него, то бишь, на мир, свалилась новая напасть в виде камрада Ханьи Янагихары и ее "Маленькой жизни", вот уже долгое время вызывающей восторженные писки. Дифирамбов и криков "Оооо, не могу отделить себя от персонажа, это про меня, это же про меня!" не разделяю совершенно, более мерзкой вещи я не читала этак никогда.
Аттенционе! Очень жесткая рецензия с ядом, поклонникам книги просьба не читать - это оскорбит Ваши чувстваНе могу не привести цитату, отражающую, на мой скромный взгляд, всю суть:
"Воскресные вечера Джей&Би редко проводил вне дома, но его мать, бабка и тетки отправились в пошлейший круиз по Средиземному морю, и он с ними ехать отказался. Но он привык, что по воскресеньям вокруг него толпятся люди, которые готовят ему ужин – настоящий ужин, и завалился без приглашения к Виллему и Джуду, зная, что те будут дома, потому что денег на рестораны у них нет."
И вот об этом вся книга. Денег на ресторан нет, зато мы все такие духовные, проблемные, травмированные и истекающие болью. Да тьфу! Курорт у него пошлейший! Конечно, это же только тупые мещане зарабатывают на курорты, настоящие философы выше этого. А такая жизнь, когда ты на любой повод пострадать выбегаешь как заблудившийся ночью в лесотундре алконавт на фонарик поисковой группы - разве не пошлейшая? Начинаю понимать Дер Камараша, озверевшего от общения с мертвыми декадентами, ибо от главного героя, Джуда, начинает мутить строчки этак со второй. Весь мир воспринимается Джудом как место, которое должно быть населено этими самыми людьми, обязанными готовить ему ужин, всячески облизывать, телепатически угадывать его триггеры, несметные как песок морской, обходить их за километр отвернувшись, няшить-каваить, долюбить-дообожать, создавать тепличные условия 24/7, сыпать теплыми словами как антилопа золотом и обязательно втайне страдать от того, что все равно они не могут помочь ему, травмированному и не желающему жить. При этом они для него причиной жить тоже как бэ не являются. Нет, он слишком травмирован, он не верит словам любви, в его голове постоянно звучат затрещины его родителей, а то, что он нужен близким людям - это чистой воды фигня и вовсе не повод жить, он же им не верит в силу травмы! Ну, а если они будут активнее бегать вокруг кругалями, он, может, еще и подумает.
Да тьфу еще раз.
Это роман о катастрофической зацикленности на себе, на своем теле и телесности, на неумении выйти из данного физически, о том, что никто, разумеется, никогда тебя-уникального не поймет, что всё, что ты пережил, никто не увидит, не прочувствует.
Герои зырят ирода-Бунюэла (а кого еще смотреть декадентам?), таскаются по вечеринкам и тырят траву у мамы одного из них (гребаный пипец!!!)
Поневоле вспоминается Карлсон: "Я самый больной и нищастный мужчина на всей земле!" Человек, который не сумел переработать травмы детства, который живет прошлым, искореженный и несчастный, на деле оказывается просто вампиром, год за годом тянущим из других бесконечное сочувствие. Время идет, герои взрослеют, а воз и ныне там. Все также в их несчастьях виноват злобный мир и лучше б поискать другой. Многие ругаются, мол, не понравилась книга про геев. Оооо, нет, это ни разу не про геев. Это про эгоцентриков, смотрящих друг на друга как на довески к собственной жизни, ценные или не особо, но довески.
Я понимаю, почему эта книга столь популярна - это же воплощенная мечта инфантила, мир, где другие делают все для него за него, где даже ходят рядом так, чтобы в любой момент поймать, но не показать, что ты хочешь помочь чтобы щадить самолюбие. Вилем представляет собой идеального партнера для инфантила - друга, маму и любовника в одном лице, понимающего, страдающего, что не может помочь другу несмотря на огромное желание помочь и загибающегося от любви. Да блин, автор-садист, не иначе. Сам Вилем выглядит куда приятнее Джуда, еще бы, как говорил камрад Анри де Монтерлан, эгоисты - единственные наши друзья, с которыми мы дружим бескорыстно.
А еще, этот Джуд жутко стеснительный, этакая няша-стесняша, волосы растит чтоб за ними прятаться от жестокого мира, ой не надо меня фоткать, не надо меня рисовать, я смущаюсь, закрываю личико ладошками. И на контрасте с этой постоянной погруженностью в себя, с этим его Я, раздутым как утопленник после трех дней в воде, "стеснительность" смотрится жутко. Искренне скромный человек никогда не будет подчеркивать что он скромный или стесняша. Он просто о себе не думает, а смотрит на других.